Просматривает записи блогов в категории: им. Княгинин

Разбирая корпус документов рода Кишек, хранящийся в AGAD, наткнулся на дело 354/0/10/385. Примечательно оно тем, что в нём имеется оригинальное соглашение от 1544 года между Остафеем Слизнем и братьями Юрием и Николаем Якубовыми Котлами об обмене спорной земли в Княгинине. Это единственный документ за столь ранний период, ассоциированный со Слизнями и Княгинином, к электронной копии которого можно дотянуться. По крайней мере, до которого мне возможно дотянуться на данный момент. Непосредственно по Слизням большой массив документов собран в фонд 1662, который хранится в НИАБ Гродно, о чём я когда-то ранее уже писал. Однако, о Княгинине там достаточно скудные сведения, если опираться на названия дел в описи.

Приведе текст документа в том виде, как я это прочитал. Документ выглядит "уставшим". Некоторые части по краям листов утярены, однако это касается достаточно малой его части. Знаки препинания расставлены мной для более удобного чтения

Лист 1
Я, Остафей Слизнев, дворанин господарский, вызноваю сам на себе сим моим листом
кождому доброму кому будет потреба того ведати а бо чтучи слышати
нинешним и на потом будучим, штож есми мал зашстье з бо
яры господарскими Юрьем а Миколаем Якубовичи Котлы в забирани зе
млю в боех, у кгвалтех, в пожогах, гдеж есми в тых кривдах своих
неоднократ господарю королю его милости и пану воеводе виленскому
жаловал. На штож господарь король его милость и пан воевода Вилен
ский не однократ ездоков своих высылали, и мы сами межи
собою добровольне ездоков выводили, а бы межи нами кон(ца)
учинили. Где ж тыеи ездоки господарскии и пана воеводины и наши
добровольныи и жадного конца межи нами учинити немогли. Яко ж
мы, обачивши трудности и нялады свои немалыи, учинили
есмо угоду сами из себе, добровольне. Видучи трудности
межи себе штож моих людей земли и проробки впадали меж
их земель, а их земли впали меж моих земель. И для того
шкоды межи собою мы сами и люди наши великие ме
жи собою впожатьи жит и ярин, и в боех мевали. И били
мне чолом люди мои абых я тых земель, которые меж них
земли впали им поступил, а их земли, которыи межи моих
земель впали они мне поступили. И мы там на тыи земли
з людьми добрыми ездили и обачили, есмо иж то мне и людем
моим не шкодно поступил есми тых земель моих в меру, а вних
взял есми напротивку тыи земли их, которыи межи моих земель
впали вмеру. И ограничили есмо межи собою тыи земли, и копы

Лист 1 оборот
закопали. Первыи копец межи дорог с Кнегинина, идут, одна к моему
двору к в Кнегинину ж, а другая до Куренца тоюж куренецкою доро
гою. Другий копец серед борку. Третий копец з борку выходячи на поли.
Четвертый копец напротивку Ерутина селища. Пятый копец
на логу кудыся кинули копцы у право з дороги логом. Шостый копец
од логу сеножатны около липки. Семый копец у ельнику на путищи
злеве. Осьмый копец на поли подле межи. Девятый на сеножати
це к логу приходячи. Десятый на полцы за логом. Одинаца
тый у бору на горе. Дванацатый копец узеждаючи на туюж
дорогу Куренскую, а оттоль почонши мают границу з бояры,
пани воеводиное Виленское ее милости з Яцковичи, неруша
ючи земель их ни вчом аж до дворов их Котловичов. А которого
есми члка своего Еруту посадил был на тых землях своих, кото
рыи земли мои межи их земли были, ино я того члка своего маю
знести на тыи земли, которыи они мне напротивку моих
земель подавали. И которые кгвалты, бои и грабежи,
пожоги, пожате жит и ярин, што есмо мели втом
заштьи нашом, то есмо все с обу сторон опустили и дань
медовую и тыи листы судовыи, которыи есмо межи
собою мели так теж позвы и листы заручныи вси есмо
сами перед собою подрали. И который бы лист хто з нас
с тога заштью межи собою утаил, а потом бы тым листом
хотел што узрушивати, тот лист вжо моцы немает. А штося

Лист 2
дотычет сеножатей по Накви и в лесе сумесном дерево на
будоване и на дрова, тот мают вживати по стародавному
обычаю. Держати и дерево бортное па томуж. А естли
бых я, Остафей, с тае угоды моей хотел выступати,
або тое узрухивати, то маю заплатити госпадарю его милости
сто коп грошей, а пану воеводе Виленскому пятдесят коп грошей.
И на то я, Остафей, дал есми им сеи мои лист з моею печатю.
А при том были люди добре зведали, дворане господарские:
Борис Микулич, Станислав Бартошевич, Андрей Вайнилович,
Степан Василевич врадник пана старосты Пинского Ку
ренский, Себастьян Войтехович, Иван Сватко. А для
лепшое твердости просил есми их милости верху
писаных панов о печати их милость, то вчинили, и печати
свои приложили к сему моему листу. Писан
у Кнегинине под лето божее народжання 1544 месяца мая 8 дня индикт

Документ, представленный в 354/0/10/385, фиксирует новую границу между владениями Остафея Слизня и братьями Котлами. Из него мы узнаём, что к 1544 году отношения между Слизнем и Котлами было отнюдь не добрососедскими. Во вступительной части документа, который написан от лица Остафея, упоминается о потоке жалоб к "госпадарю королю" и воеводе виленскому по фактам взаимных "боев, кгвалтов, пожогов, кривдов и пожатий жит". Так же можно понять, что ранее были попытки уладить споры в судебном порядке, потому как на момент написания этого документа стороны "подрали" "листы судовые, позвы и листы заручные". Принимая во внимание, что судебные процессы в то время были не быстрыми, можно предположить, что тяжба между Слизнем и Котлами длилась годами. Думаю, что не сильно ошибусь, если скажу, что Слизень получил Княгинин не позднее 1540 года. И, вероятно, много ранее. Так, в Вялікае княства Літоўскае: Энцыклапедыя. У 2 т. Т. 2: стр.584 в статье о Слизнях пишется, что Остафей получил земли Княгинине в качестве компенсации за утерянные земли на брянщине. Как известно, Брянская земля была утеряна к 1503 году. Соответсвенно, Остафей скорее всего получил свою часть Княгинина не ранее 1503 года. В Википедии почему-то пишут, что землю даровал Жигимонт Старый, ссылаясь на статью в упомянутой выше энциклопедии. Хотя там нет упоминаний о том, кто непосредственно это был. Вероятно, необходимо искать заметки об этом даровании в Метрике ВКЛ. Там же могут быть и судебные дела, которые могли осесть на страницах метрики, раз жалобы писали прямо королю.

Причиной споров между Слизнями и Котлами была черезполосица, из-за чего и возникали неприятности. Дабы прекратить постоянный поток взаимных претензий стороны приняли достаточно мудрое решение обменять земли друг друга и установить новую межу промеж собою.

Из описания межи, которая определялась вновь созданными копами, можно предположить примерное взаимное расположение имений. Полагаю, что кусок Слизня находился юго-восточнее современного Княгинина. Граница проходила в районе дороги, идущей из Княгинина к Куренцу. Дороги тех времён.
Таже упомянута общая граница с участком "пани воеводиное виленское её милисти из Яцковичи". Чем бы не было это "Яцковичи", фамилией ли пани, или названием поселения, на данный момент под Княгинином можно найти Яцковичи. Так же с юго-западной стороны. Дорога из Куренца, к слову, вела к дворам Котловичов. Т.е. этих самых дворов к тому моменту уже было несколько.

В документе упомянута речка Наква, сенокосы у которой были в общем пользовании у Слизня и Котлов, как написано "по стародавному обычаю". Как и лес. Как ранее я уже писал у себя в блоге, подобное совместное использование сенокосов и леса в других местах приводило к тяжбам. Причём это происходило совсем рядом, по сути, всё на той же Накве.

Одной из особенностей документа является хорошее качество оттисков печаток шляхтичей, присутствовавших при написании документа.



Первая слева - оттиск печати самого Остафея Слизня, судя по всему. Сейчас их герб рисуют немного по другому. Основное отличие - на печатке держава была перевёрнута крестом вниз. Есть ощущение, что это другой герб.

Удалось мне раздобыть копии того самого инвентаря им. Княгинин за 1583 год из ЛГИА /ф. 1280, оп. 1, д. 18/, о котором узнал несколько лет назад. Как и ожидал, там действительно дано описание только части того имения, что известно по XIX веку.
Другие документы, о которых я, возможно, расскажу позже, подтверждают это. Сейчас же для краткости изложу основные моменты, которые можно понять из документов за XVI век.

Вероятно, земли в Княгинине (или Кнегинине, что более близко к источникам) были даны некоему Котлу, родоначальнику Котелов, ещё в XV веке. Витовт, Жикгимонт Кейстутович, Свидригайло это сделал, или Казимир, сейчас не ясно. Да и врят ли этот факт где-то отражён. Судя по всему, кусок земли был достаточно большим, потому что из документов ясно, что в него входили как непосредственно сам Княгинин, так и земля возле Навров. Полагаю, что с севера границей могла быть речка Узлянка, за которой начинались земли князей Свирских, в последтсвии ставшие столовым староством Мяделем. С востока условная граница могла проходить в районе современной деревни Осово вплоть до речки Наквы, которая была, вероятно, естественной границей с юга. С запада граница, скорее всего проходила по болотам на линии современных Холмы и Выголович. В силу плодовитости рода Котелов семья разрасталась, прото-имение Княгинин дробилось на куски. Часть из которых потом уходила как приданое, часть была продана соседям. Часть же оставалась в руках самих Котелов. Дополнительно, уже во время правления Жигимонта Старого, с юго-западной стороны от современного Княгинина, Астафей Слизень получил во владение кусок земли, который так же именовался Княгинином. Вероятно, ему "отрезали" часть Марковского староства, земли которого в то время вплотную подходили к Накве. Таким образом появилось некоторое количество имений с одинаковым названием Княгинин. Причём большая часть из них принадлежала Котелам. В XVII веке существовало как минимум 3 имения Княгинин. Но это если забегать вперёд.

Судя по всему, инвентарь 1583 года является одним таким сохранившимся документом по всем тем имениям, что в XVI веке именовались Княгинином. По крайней мере, конкретно для этого куска Княгинина инвентарь был актуален и в 1597 году, когда его использовали для защиты в судебном деле о сбежавших крестьянах / AGAD 354/10/667 / . Так же из этого дела следует, что у владельца Княгинина не имелось более ранних документов, описывающих подданных, принадлежавших к имению.

Приведу текст инвентаря целиком, в том виде, как я его прочитал. Дело в том, что копия была сделана фотографированием экрана проектора, потому что выдаётся дело с инвентарём на микрофильме. Но даже не смотря на это, инвентарь удалось прочитать практически полностью. Текст привожу построчно, как он идёт в оригинале

Лист 1
Реестр списаня будованога двора Кнегинина и людей ку нему
належачых с чым до держання и ужывання мне, Якубу Осинско
му, тот двор и всё имене Кнегинино в року теперешнем, ты
сеча пятьсот осемдесят третего месяца ноябра дватцать пер
вого дня от пана Войтеха Миколаевича Котла подано и по
ступлено. Напервей уехавши у двор вороты чорныи, подле
ворот чорных дом на подклетях, подле саду - светлица со всим.
В ней окон чотыры оболон у двух окнах по половицы шкляныя,
а у двух паперныя. Вертлюшки до оболон у кождого окна железных
по тры окончыны, вси на завесах з защелками железными. В ней
стол дубовы, лав великих две, малых коротких две у во всих
лав залавочники. Лавка перед столом. Пересвет глиненый. Печ
новая кахлей простых. Шафа подле дверей з защелками. Дверы
на завесах з защебками и с пробоями з обу сторон. Напротив ко
мора, в ней окон тры. Окончыны все на завесах, двери на за
весах, защебками и пробоем з обудвух сторон. Межи ними сены. В се
нях комин перед светличкою, печя глинена. Дверы две.
Одны на кганок, а другие до потребное коморки, з защебками
и пробоями железными. В кганок двери на завесах, по
мост у сенях на исподе и в верху тесаные, дошки широкие.
Перед сеньми кганок. Дом побиваный драницами, а в сходок
побиваный кгонтами. У подклете з вирывом с капустою
кадей тры, а под коморою други подклет. В том подклете
окна два, лавы пры двух стенах и дверы. Там же под тыми
сеньми в том же долу, дожки дубовы через все сени на столи
з гожма (?). Около того дому сад вишневый и яблоновый ого
рожон и обострожон нове. До того саду дверы з защебками

Лист 1 оборот
и с пробоями. Дом новый, от того году, пры земли, наказ свет
лица. В ней окно чотыры, у трох окнах оболоны шкляные
квадраты, а у четвертом окне оболона паперная. Окончины
все на завесах и з защебками. Вертлюшки у кождого окна до обо
лон железных по чотыры. В ней стол дубовый. Лав великих
две, коротшых две (с) залавачниками. Лавка перед столом
лиштованая, коло стен столярное роботы. Печ положаных
кахлей. Крата около печы з баляями столярное роботы,
комином подле печи глиняный. Пересвет глиняный. Подле
дверей шафа. С тое светлицы комора, с которое зась коморка
потребна. Дверы все трое на завесах з защебками из про
боями з обудвух сторон. У коморе лав две (с) залавачниками
и шафа напротив. Другая светлица новая с коморою. Двери
у комору з защебком нутреным, з защебками межи ними.
Сеней нет. Одно дерево на тыя сени в том же дворе спо
требу навожоно и на готовано. Есть тыи светлицы и коморы
побиваны и накрыты драницами. От тое светлицы свир
ны два. Один с орудами, а други без орудов. Дверы в них
з защебками и з пробоями, покрытые драницами. С помо
стами ободва. От тых свирнов другие два свирны на под
клетях, высокие з выганками. Двери в них на завесах з за
щебками и з пробоями и з колцами у дверах железными.
Помост у вобудвух покрытые драницами, межи ними
коморка потребная. А под тыми свирнами подклети
два. У них двери з защебками из пробоями двои. От тых
свирнов стайня рубленая у шесть стен з вороты, крытая
драницами. От тое стайни другая стаенка невеликая

Лист 2
рубленая у чотыры стены з дверми малыми. От тое ста
енки стайня вяликая у шесть стен рубленая з вороты
и защебками и с пробоями. У той стайни жолобы и драбины.
От тое стайни бровар у чотыры стены рубленый. У бровары
чопы два, корыта два. От бровару (..) ворота до ставу.
За вороты лазня (з) сеньми с полами из лавками. Все драни
цами крыто. От ворот истопка з дверми, з лавами,
с печю. В ней жорны двои зо всим нарадом. От тое истопки
изба великая з сеньми, з дверми, и з лавами, з печю. От тое
избы зась другая изба без сени, з дверами, с печю и з лавами.
У том же дворе клеток челядных чотыры. Ворота двои
до гумна уходечы. По праве обора. В ней пуней рубленых
у шесть стен две, соломою крытые. Подле оборы свинарник
рубленый. А наверху курник там же рубленый и драницами
крытый. Зась други свинарник рубленый у гумне том
рубленый (...) пяди по обудвух сторонах по чотыры, и с во
тор коморки две рубленыеж. Осеть рубленая высокая
з сеньми. А пунь у шесть стен ребленых две. Все соломою
крыто. Переплотов дватцети. У гумно уходечы ворота
новые. В том же гумне за озерадами сад вишневый. Все ого
рожено. У гумне збожа готового жыта коп пять, овса
коп пять, ячменя коп пять, гречыхи коп десеть.
Жаты в полю засеяного бочок трыцети две, кото
рое поле прозываемое Даровища. Я, Якуб Осинский, маю
тоже поле жытом засеевшы пры выкупку того именя
Кнегинина, его милости пану Котлу, подать и поступить.
Челяди дворноя невольноя: Мартин з жоною своею

Лист 2 оборот
Парасею. При нем два сыны Петрок, а Иван, а дочка
Оршуля. Мартину и жоне его субота и неделя вольныя.
Лаврын не повинен болш служить одно по два дни
у кождой недели.
Подданыя мяновитя: Грышко Швокгярович и з сынами своими
з Стомком, и з Матеем, отчыч. Волы двое, коней двое. По
винности его у кажой нядели по два дни службы, а жо
на его лета до жнива у нядели день.
Петраш з сыном Грышком. Волы один, кляча одна.
Повинность его у кождой нядели по два дни на службу,
а жона его лета до жнива у недели день.
Денис Колесник. Кляч двое. Повинность его у кождой
нядели по два дни службы, а жона его лете до жнива
в недели день.
Иван Колесник. Кляч двое. Также у кождое недели
по два дни службы, а жона его лете до жнива у недели день.
Яков Жоравин. Кляч двоя. Так же у кождое недели
службы по два дни, а жона его лете до жнива у недели день.
Тыя вси чотыры чоловеки люди прыхожые, иншыя
павинности цыншу а ни плату окром того яко ся
вышей написано чынити и платити не повинны. И на то
есмо дали реестра межи з собою з обопольные Якуб
Осинский его милости пану Котлу под печатю и с подписом власт
ное руки моее письмом польским. А к тому будучы то ку
добре ведомы за устною а очевистою прозбою моею до сего
реестру моею печати свои приложить рачыли знатные лю
ди: пан Станислав Олшевский земенин повету Ошменского,
а пан Беняш Волк земенин повету Троцкого. Писан
у Кнегинине року от нарожаня сына божаго 1583 месяца
ноябра 21 дня

Лист 3
Року тысеча пятьсот девятдесят другого месяца верасня двадцать четвертого дня
будучы мной узятому от земенина госпадрского, повету Ошменского
пана Войтеха Котла и малжонки его пани Марины Матфеевны, для
поданя именя Кнегинина в повете Ошмянском лежачого в дер
жане и в ужыване за суму пенязей земенину господарскому
повету Новогородскому, пану Григорию Волку. Якож я, возны,
маючы пры собе людей добрых двух шляхтичов, пана Юрья
Олшевского, а пана Яна Деяконского про поданя того имени
я Кнегинина и сей реестр подал есмо от пана Котла и малжен
ки его онтромисеи пану Осинскому того именя поданого а року
тысеча пятьсот осемдесят третем месяца ноября двадцать
первого дня поданый который реестр пану Волку подан.
Печать приложил и руку подписал (...)ленев(...)
ошмянским рукою властною.

Как следует из текста, инвентарь содержит хозяйственное описание имения Княгинин в эпоху правления Стефана Батория. Инвентарь был составлен по случаю передачи в аренду оного имения от Войтеха Николаева Котла и его жены Марины Матвеевны к Якубу Ольшевскому, земянину господарскому, повета Ошмянского. Сумма уплоченная Якубом в данном документе не зафиксирована. Под текстом оригинала имеются 3 оттиска печатей. К сожалению на фотокопии их совершенно не возможно разобрать. Но, судя по тексту, принадлежали они Якубу Ольшевскому, Станиславу Ольшевскому (вероятно, родственнику Якуба) и Беняшу Волку.

В инвентаре дано описание жилых и хозяйственных построек с внутренним их наполнением. Из интересного: наличие остекления в светлицах, а так же обложеные кахлей печи. Из мебели упомянуты столы, лавы большие и малые, шафы. Также бросается в глаза сильная фиксация на "защебках" у дверей. Хозяйские дома были на подклетях, т.е. имели цоколь, в котором что-то можно было хранить. На подклетях также стояли и 2 свирны, в общем же из было 4 штуки. Упомянуто наличие 2 больших и одной малой стайни. Свинарник с курятником, пуня, осеть, а также бровар с баней, гумно. Отдельно упоминаются 4 клети для челяди дворной.

Из экономических показателей можно выделить перечисление количества зерновых, которые к 21 ноября 1583 хранились в гумне, а именно 5 коп ржи, 5 коп овса, 5 коп ячменя и 10 коп гречихи. При этом были посеяны озимые в количестве 32 бочек. Известно, что "копа ржи" это 60 снопов ржи. И, собственно, само понятие "копа" это 60 штук чего-либо.

Вячеслав Носевич в своей книге "Традиционная белорусская деревня в европейской перспективе" в главе "Волочная реформа - первая попытка вестернизации" приводит такие цифры: из одной копы озимой ржи в среднем получали 0,83 бочки зерна (справедливо для второй половины XVI века). Соответственно, если отталкиваться от этой цифры, 5 коп ржи превращалось в 4,15 бочки зерна.
Если сравнивать это количество, с тем, что уже было высеено, т.е. с упомянутыми 32 бочками озимой ржи, можно сделать вывод, что в гумне осталось необмолоченным 1/8 часть от уже высееного. Т.е. очень малая часть. Был ли это остаток, который просто ещё не смолотили, либо оно в таком виде стояло до весны, либо обмолачивалось по мере необходимости - не понятно. Возможно, это был запас для ярового высева. Но врят ли это был основной запас зерновых в имении. Инвентарь упоминает 4 свирна, которые предназначались для хранения в том числе и зерна. Однако о их содержимом не сказано ни слова.

Так же обращает на себя внимание, что необмолочеными оставались 10 коп гречихи. Вероятно, она доходила дольше всего, перед тем как быть обмолотой. На сколько я помню, гречиху убирают позже.

Тот же В. Носевич там же упоминает, что в 1566 году одна копа ржи оценивалась Статутом в 12 грошей. Нехитрый пересчёт даёт 14 грошей за бочку. Таким образом в денежном выражении 5 коп ржи стоили 60 грошей. Копа же яровых культур (ячмень, овсёс, гречка) стоила 6 грошей. Что даёт ещё 120 грошей. Итого суммарно в гумне хранилось необмолоченных зерновых на 180 грошей.

По количеству высеяного озимого жита, можно попробовать оценить размер панского надела, использовавшегося под посев.

Обратимся всё к тому же труду В. Носевича. В главе "Численность населения и уровень освоения территории" он приводит пример расчёта площади пахотной земли на основе количества высееного зернового. Так, объём бочки примерно равнялся 154 л. Этот объём мог вместить около 94 кг озимой ржи, 114 кг пшеницы, 87,5 кг ячменя, 74 кг яровой ржи и 72 кг овса.

Носевич пишет, что нормы высева для XVI века к 2004 году не известны. Однако известны нормы высева для века XVIII. Они составляли примерно 67 кг озимой ржи или 106 кг овса на 1 морг (0,71 га).
Вооружившись этим нехитрым знанием, подсчитаем примерную массу высеенного озимого:

32 * 94 = 3008 кг​

Этими тремя тоннами согласно нормам XVIII века можно было засеять:

3008 / 67 = 44.89 морга или 31,87 га​

В единицах того времени получалось, что только озимыми засеяно были без малого 1,5 волоки пахотной земли.

Если принять во внимание, что обработка земли велась трёхпольным способом, т.е. надел делился на 3 равные части, из которых, одна засевалась озимыми, вторая - яровыми, а третья стояла под паром, то можно оценить общую площадь панской пахотной земли в 4,5 волоки (96,12 га).

Устава на волоки 1557 года устанавливала норму: на 1 дворную волоку должно приходиться 7 тяглых, держатели которых должны совместно её обработывать. Соответственно, если следовать этим требованиям под крестьянами имения Княгинин должно было находиться 31,5 волока земли. Что абсолютно не вяжется с тем списком подданных, который представлен в инвентаре. По сути, только 5 служб были задействованы в обработке панской земли. Каждая служба по 2 дня в неделю. Причём, только одна служба, Гришки Швокгяровича, являлась отчичной, остальные были прихожими, т.е. пришлыми откуда-то извне. Поэтому требование Уставы на волоки тут явно не соблюдалось, т.к. обычно на одну службу могла приходиться 1 волока, иногда 2, при наличии рабочих рук и некоторой доли везения.

Что интересно, кроме отработачной повинности в 2 дня в неделю и гвалты для женщин во время жнива, никаких повинностей, платежей и обязанностей установлено не было. Поэтому чувствовать себя крестьяне могли достаточно вольно.

Из интересного ещё можно выделить тот факт, что среди подданных упомянуты 2 семьи Колесников. Получается, что представители данной фамилии проживают в окрестностях Княгинина уже более 400 лет. При этом появились они там где-то буквально перед 1583 годом, т.к. скорее всего были братьями. Причём достаточно молодыми братьями, т.к. инвентарь не содержит упоминаний о их детях.

В последствии, в 1592 году имение было арендовано уже Григорием Волком, о чём имеется запись, сделанная ошмянским возным, после текста и печатей самого инвентаря. Есть основания пологать, что для нового держателя этого имения инвентарь всё ещё оставался актуальным и отображал текущее положение дел в нём даже через без малого 10 лет после его составления.

Сегодня закончим рассматривать дело 354/0/10/384.

Два последних документа не содержат какой-то новой информации. Однако так же важны, так как закрепляют принятое ранее решение о возврате крестьян от Маркова к Кривичам.

Первый документ я бы назвал отчётом, написанным Юрием Якубовичем Волчкевичем, о том, что он провёл расследование по поручению Жикгимонта Августа, по итогом которого крестьяне были возвращены в Кривичи от Маркова. Он опять перечисляет все фамилии как упоминаемых в привилее Александра, так и фамилии их потужников. А также отмечает, что составил 2 экземпляра реестра возвращаемых людей, с их именами и количеством служеб и дымов в их сёлах.

З росказаня его кролевской милости господара нашего милостиваого Жикгимонта Августа з божей милости короля Польского, Великого князя Литовского, Руского, Пруского, Жомойтского, Мазовецкого и иных.

Я, Юрий Якубович Волчкевич, конюший и подконюший Виленский державца Волкинецкий и Лепунский, иж которы з люди и земли и пущу именя Кривицкого, малжонки его милости, пана Петра Петровича Кищича, пани Ганны Заберезянки, через комисарей от господара короля, его милости старшего пана отца господара нашого милостивого, высланых привернены и поданы были ку двору его кролевской милости Марковскому дорозсправы яко ж тых прошлых часов часов его королевская милость за чалом битен пана Петровым рачил мене так высылоти и приказати:

Иж бым ся я того справедливе а достаточне выведал, естли бы то была одна братя и потужники тых людей Кривицких, которым на привилею его милости славное памети короля Александра, суть пану Заберезинскому даны, и в нём менови те описаны, иж бых его кролевское милости около того достаточную справу дал, атакомя зарошанем его кролевское милости там выездил и того достаточне а справедливе доведовшися, иж то суть одна братя и потужники тых людей Кривицких. В том достаточную справу его кролевской милости дал, то пак его кролевская милость пан наш милостивый обачивши то, иж то суть одна братя и потужники тых людей Кривицких, зася его милость пану Петру Кищичу и молженцы его милости пани Ганне Забрезянце тыи села, тоесть братя и потужников: Терешкевич, Шаловичов, Малахвеевичов, Козичов и Субочевичов, а Пилиповичов братья и потужников Борисовичав, а Страховичов, а Некрашевичов потужников Наумовичов, и Уздригаловичов, и теж отчичов Кривицких Курвиловичов Увосовцы а Кгилевичов и Палавиков з людьми со всими их повиноватостями пану Розскому державцы Марковскому через лист свой господарский поступити ку Кривичом казал, имене его милость там до них уващим послал, а такомя водле листу его кролевской милости, который до пана Роского был в той речи писан и теж водле устного росказаня его кролевской милости тыи люди вышеи описаные Шаловичи, Малахвеевичи, Козичи, Субочевичи, Борисовичы, Страховичи, Наумовичи, Уздриголовичи, Курвиловичи, Кгилевичи и Половичи со всею их братею и потужники и со всеми их повиноватостями, так яко стародавна за панов Заберезинских бывало, подал. Якож вси ты людина реестр меновите списавши колко в котором селе служоб и дымов под печатю своею.

Один реестр пану Петру Кишце дал, а други в тоеж слово у себе заставил. Нежми што ся дочет пущи, которая на он час за выездом панов комисарев от его кролевской милости старшего пана отца господара нашего милостивого ку Маркову в держане подана, которую пущу пан Пётр по тых людех ку Кривичом своея быти менует, тое пущи господарь, его милость, з моцы своеи не выпустил, але заховал то, его милость, господарь до иншое науки своеи господарскои обно ж пану Петру и подданым, его милости, Кривицким в оную пущу уеждьяти и дерева на будованне и на дрова брати и входом их мети, неказал, его милость, им забороняти. И на то есми дал пану Петру сесь мой лист уващии под моей печатю.

Писан у Кривичах под лето божьего нарожаня 1546 месяца генваря и дня 20 индикт 4.
​

Но при всём при том, великий князь не выпускает пущу из своих рук. Однако использовать пущу для своих нужда крестьяне право имеют.

Видимо этот момент не давал покоя Петру Кишке. Владеть пущей хотелось всецело. Поэтому, видимо, и появился последний документ из этого дела.

Жикгимонт Август божью милостью кароль Польский, великий князь Литовский, Руский, Пруский, Жомойтский, Мазовецкий и иных.

Державцы Марковскому, пану ЛЬву Ивановичу Роскому.

Бил нам чалом паня Троцкае старостич Жомойтский пан Пётр Петрович Кишчич о том, што первей сего, которую пущу властную имения его Кривицкого присудили были в держание комисари ку двору нашому Марковскому, за росказаньем кароля его милости старшого пана отца нашаго, и до тых часов тая пуща его к Маркову на нас держана была. А так он листы привилею твёрдости свои перед нами госпадарем покладал абыхмо при оной пущи его заставити. Гдеж мы тых листов твёрдости привилею его огледали и того достаточне доведавшися и обачивши есмо иж тое к властным пуща пана Петра Кишчича, того именя его Кривицкого, и заховываючи его подле тых листов пирвилеев при онаи пущи Кривицкой его есмо зоставили. А про то приказуем тобе, абы еси вже оное пущи все так якося в собе мает яко властнае его к тому имению его Кривицкому от двора нашего Марковского поступило. И через то бы еси в тую пущу его не вступовал ся и лесничого своего в неи не всылал и дерева на потребы наши господарские и тех на потребы того двора нашего Марковского брати и людем нашим Марковским никотораго спустошеня чинити не казал и в нее уступатися не велел. Нехай он тую пущу держить яко властность свою водле листов привилеев твердостей своих которые на то перед нами вказовал конечна.

Писан у Вильни под лето с божьего народжаня 1547 месяца ноября 12, индикт 5
​

Т.е. где-то через год после визита Волчкевича, Жикгимонт Август приказывает Льву Роскому запретить своим подданным посещать пущу и каким-либо образом использовать её. Таким образом, тяжба, длившаяся 5 лет, решилась в пользу Петра Кишки. Пройдёт ещё примерно 5 лет и Пётр Кишка покинет этот мир, оставив намного меньше следов в общеисторичесом плане, нежели его сородичи. Однако следы его частной жизни,возможно, важнее. Потому как в этих документах застыли, как в янтаре, имена и фамилии обычных крестьян, живших без малого 500 лет назад.

Продолжим рассматривать дело 354/0/10/384.

На этот раз будет документ, который я с лёту ошибочно принял за инвентарь имения Кривичи 1546 года. На самом деле это реестр "братеи и потужники", которые по решению королевской комиссии 1544 года, были переведены из двора Кривицкого ко двору господарскому Марковскому. Составлен сей реестр был Юрием Волчкевичем, упоминаемым ранее в листе короля Жикгимонта Августа к державце двора Марковского Льву Ивановичу Роскому. В данном реестре перечислены люди, которых нужно вернуть обратно в имение Кривичи, причём имеется разбивка по фамилиям тех, чьими "братьями и потужниками" были данные люди, а также указаны сёла, в которых они проживали (по крайней мере возвращаемые).
Собственно сам текст реестра ниже.

Од лета божьего народжання 1546
Месяца генваря 20 день индикт 4


З росказаня его кролевской милости господара нашего милостиваго Жикгимонта Августа з божей милости короля Польского, великого князя Литовского, Руского, Пруского, Жомойтского, Мазовецкого и иных, я Юрий Якубович Волчкевича, конюший и подконюший Виленский, державца Волкиницкий и Лепунский (?), што его кролевска ясность, пан наш милостевый, рачил мне устне росказати есмо его милость своим господарским рачил росказати до державцы Марковского, пана Льва Роского писати, иж бы пан Роский в тые люди Кривицкие именя, его милости, пана Петра Петровича Кишки, воеводы Киевского, который через камисарей от его милости господара нашего милостивого старшого пана, отца его королевской милости, были ку двору его кролевской милости Маркову до розсправы привернены, и через мене Юрия Волчкевича, его милости пану Петру Кишце будут поданы, иж бы он от того часу в тые люди ничимся невступовал, а такомя которым села з людьми его милость пана Петра Кишку увязал и служебнику его милости Матысу Драминскому подал тыя вси люди, колко их служоб было, в котором селе, справедливо а достаточне, на рестр списавши ему есми подал.

Напервей Терешковичов братья и потужники, которые с ними в одном селе живут:
Шоловичи, Малахвеевичи и Козичи, пять служоб.

Язна​

Яков з братаничам Павлом Татарином, дымы два, одна служба.
Роман а Игнат Ратевичи, дымы два, одна служба.
Марко Гаврилович з Семеном, дымы два, одна служба.
Селивон, Ивашко Малохвеевичи з братею, дымы два, одна служба.
Микита а Иван Якововичи, Игнат Екимович Козичи а Денис чоловек прихожый, чатыри дымы, одна служба. А под тымиж людьми угол земли Рудовщины пусто лежит бо то их одна земля.

село Субочевичи​

Карп, Семён, Занко, Сергей Ивановичи, чатыри дымы, одна служба.
Павел Василевич, один дым, служба.

Пилиповичов братья и потужники
село Борисовичи​

Остапко Коропчич, один дым, служба.
Левон Ивашкевич, Ондрей Петрашевич, Яков Пашкевич, дымы три, одна служба.

село Страховичи​

Грин Хведорович, Хведор Климачич, дымы два, одна служба.
Лазар Александрович, Левон Зимодра, дымы два, одна служба.
Ермак Гриневич, один дым, служба.

Некрашевичов потужники
село Наумовичи​

Степан Наумович, Густин, Мартин, а Илья Петрашевичи, а Микула, Димид Левоновичи Наумовича, дымов шесть, одна служба.

село Уздриголовичи​

Ходор Уздриголович, сыны в него чотыри: Хведко, Осип, Хведец (?), Сак, дымы три, одна служба.
А дяткевич его, Супрон, на одной же службе был, апроч зшол.

Тых теж людей потужники отчичи Кривицкие
село Курвиловичи Увосовцы​

Микита а Малашко Курвиловичи, дымы два, одна служба.
Григор Степанович, Занко Роткевич, Хведко Романович, три дымы, одна служба.

село Кгелевичи​

Иван Семенович, дым один, служба.
Осип а Игнат Семеновичи, дымы два, одна служба.
Григор а Игнат Микуличи, дым один, служба.
Ротко Кгилевич, дым один, служба.

село Паловики​

Корней а Иван Малеевичи, дымы два, одна служба.
Опанас Мишкевич, Микита Яковович, дымы два, одна служба.

Тые верхуписаные люди со всею их братею и потужники, и со всеми их землями пашными, и сеножатными, и их службами данными грошовыми и медовыми, и со всеми их повиновастями, водле давного обычаю, так яко за панов Заберезинских бывало, его милость пана Петра Петровича Кишку увязал и подал.

Штося дотычет пущи, которая на он час за выездом панов комисарем от его кролевской милости старшого пана отца господара нашего милостивого ку Маркову в держане подана, которую пущу пан Пётр по тых людех ку Кривичам своея быти менует, тое пущи господар, его милость, з моцы своей не выпустил, але заховал то, его милость господарь, до иншое науки своей господарской, однож пану Петру и подданным его милости кривицким, в оную пущу уезждьати и дерева на будоване, и на дрова брати, и входов их мети, неказал его милости им забаронати, ку которому ж реестру я и печать свою приложил.
​

Данный документ - ценнейший источник информации о структуре крестьянских сёл в середине XVI века в нашем Вилейско-Мядельском микрорегионе, и требует более пристального анализа!

Сейчас же, я хочу обратить внимание на то, что "братия и потужники" не обязательно жили в одной деревне с теми, чьими "братьями и потужниками" они являлись. К примеру, взять тех же Терешковичей. Я пока помещаю их в район современных Терешек. Их же потужники записаны, одни в Язнях, вторые в Субочевичах. Если предположить, что описанные сёла находились на тех же местах, что и сейчас, то, как может видеть знакомый с местной географией человек, они были не в пятиминутной доступности.

Также хочу отметить, что в принципе, чтобы получить некое подобие инвентаря куска земли между Кривичами и Княгинином, можно сопставить этот документ с ранее обработанными мною документами 384 дела и выписать всех, не только тех, кто был возвращён, но и тех, кто по привилею был оставлен за Кривичами.

Ну и с большой долей вероятности, в данном реестре названия сёл - это отсылка к фамилии её населения. Например, возьмём село Наумовичи.

нужно читать как Микула и Димид сыновья Левона Наумовичи.
Я думаю, в Борисовичах дело обстояло также, только явно указание фамилии как "Борисовича" нет.
Но это всего лишь предположение. Нужно более тщательно сопоставить разные документы данного дела, чтобы делать определённые выводы.

Продолжаем разбирать дело 354/0/10/384.

Решение великокняжеских комисаров в споре о принадлежности земли, пущи и людей там живущих, не было окончательным. В конечном счёте, Пётр Петрович Кишка имел документы на всё на это. И может быть они были не так прочтены. Вероятно, он обжаловал предыдущее решение, вынесенное в 1543 году. Потому что следующим документом в деле 384 идёт письмо Жикгимонта Августа Льву Роскому. Приведу его полностью, без сокращений, разве что с моей разбивкой. Как обычно документ представляет собой простыню текста, с малым количеством знаков препинания.

Жикгимонт Август божою милостью король Польский и великий князь Литовский, Руский, Пруский, Жомойтский, Мазовецкий и иншых.

Державцы Марковскому пану Льву Ивановичу Роскому и иншим державцам Марковским, хто и на потом будет тот двор наш Марков от нас держати, што есмо первей сего от пана Петра Петровича Кищича справу мели о том, иж который людей и земли и пущу именя Кривицкого малжонки его, пани Ганны Заберезинской, который рекомо за панов Заберезинских к имению Кривицкому от Маркова без данины забраны. И через комисарев короля его милости пана отца нашего, закомисеями его милости высланых, поданы были у держане ку двору нашему Марковскому. Для нестатья жоны его ку праву яко отчичики того имения нарок от его кролевской милости зложёный и пану Петру Кищичу у комисяих его милости ознаменые до росправы и до отложеня накладов (?) подданых наших Марковских, который они ведучи ото кобы с паном Петром нальжили, так яко ширей тая реч усправе оных комисарев есть описана, где ж первш сего пан Пётр Кищич даючи нам коло того справу поведил перед нами,

Иж на он час тые комисары властные люди имения Кривицкого, которые на прывилею латынском дяди нашего короля его милости Александра меновить суть описаны, тоесть Некрашевичи, а Глядовичи, а Пилиповичи, а Комсичи, и Терешковичи и братию их по обеим сторонам реки Сервечи в Куренцы.

За всими тых людей потужники которыи в земли уходы стародавна мают к тому двору нашему Маркову заехали толко штось троха тых людей для знаку привилея же бы рекучи преся, он водле привилея тые люди мел держати при нем зоставили, на што он и тот привилей короля его милости Александра перед нами вказывал, на котором тый люди вышей писаные з братею и с потужниками своими суть описаны.

Просячи нас а бых мо казали тых людей водле привилея его зася к тому имению их Кривичам поступити. Як жо мы з оного поступу тых комисарей, которые там выжедуали магочи того справу же они, тые люди, которые пан Пётр з малженкой своею на привилею мают, предся при них зоставили, только они тых ку двору нашему Марковскому в держане до права подали, которые в оном привилею их не описаны.

Одно записано в Заберезинских на землях наших тамошних и на пущах прибавлены. А в де же хотячи есмо певную ведомость того мети отъеханы будут тые люди от пана Петра, которые он на привилею своем меновите, описаныи мает обо ни, послали там конюшего Виленского державцу Волкиничского и Олтунского, пана Юрия Якубовича Волчковича, которому и выпись з оного привилею короля его милости Александра и выпись поступу справы комисарской дати есмо казали, и велели ему там до тых людей Некрашевич, Голядович, Пилипкович, Комсич, Терешкович выехати, и отомся пильне, правдиве, а достаточне выведати и пописати и нам справу о том дати.

Держит ли пан Пётр зуполна тые люди свое, которые ему в том привилею описаны з братею и потужниками их яко в справе комисарской описано чили не держит, а взятол ему будет што от того привилея ку кривде его обо ни.

И тобе теж есмо, яко державцы тамошнему, так же через лист наш росказали же бы еси с паном Юрьем Волчковичом сам до тых людей выехал и их ему оказал, што пан Пётр тых людей держит, а которых к двору Марковскому до права привернено.

Где ж пан Юрий Волчкович за росказанем нашим там до тых людей восполок с тобою ездил и тогося доведывал, и тых часов под верою своею колотого он нам справу дал и поведил их.

Штося дотычет тых людей на привилею описаных: Терешкович, Пилипкович, Некрашкович з братею и потужники их, оно де тых Терешкович одну службу людей пану Петру заставлено, а братию и потужников оных Терешковичов на имя Шоловичи, Малофеевичи, Козичи и Субочевичи, которые з оными Терешковичи на одной земли и на одном уставе седят от пана Петра узять.

А Пилипковичи две службы людей ему ку Кривичам зоставен, а взять ку Маркову братю и потужники их Борисовичи, а Страховичи, которые такжо на одной земли и на одной уставе с ними седят.

А Некрашкович пану Петру две службы людей зоставлено, брати и потужники Наумовичи и Уздрыголовичи ку Маркову привернены, которые з ними такжо на одной земли и на одном уставе седят.

Как до многие люди наши Марковские и теж некоторые бояре тамошние суседи околичные перед ним сознавали, иж тые люди, которые з оного суда комисарского к Маркову взяты панам Заберезинским здавна служили, а суть властные братея а иншие потужники тых людей, на привилеи описаных, Терешкович, Пилипкович, Некрашкович, и з ними тые братья и потужники их на одной земли и на одной уставе з давных часов седят.

И не суть людьми ново осажеными от панов Заберезенских яко в том первом королю его милости пану отцу нашему справа была дана яко ж де з ужо тому колко десят лет еще за державцу Марковского пана Мордаса, которыи от короля его милости тот двор держал, такжо тые люди от пана Заберезинского были взяты и ку Маркову привернены, и потом король его милость тотся доведавши, же тые люди пану Заберезинскому даны, росказал ему их зася поступити и от тот де часов они панам Заберезинским служили.

Иж людем в тот жо час, подданые наши Марковские, перед паном Юрием жаловали на боярина пана Петрова Кищича, Рокгинского, их он на земли нашой Марковской осел и трёх человеков за собою осадил.

А над то, которые люди властные отчичные Кривицкие на имя Курвиловичи, Кгилевичи, а Половики, о кром того привилея, на он же час за тым выездом комисарским от пана Петра так жо за нестанем малжонки его ку праву взятые и ку Маркову поданы.

Ино пан Юрий Волчкович дал нам в тои справу иж такжо постороние люди перед ним поведали што ж они здавна з веку ку имению Кривицкому панам Заберезинским служивали и седят на властном кгрунте Кривицком а к Маркову николи не прислухали.

Ино мы от пана Юрия Волчковича справу в тои в земши и с паны радами нашими намовивши и розумеючи в том быти реч слушную, кгдыж ся то знашло и оказамо, иж тыи люди, которые з выезду оних комисарей до права в держание ку Маркову были поданы, суть властные братья и потужники тые люди, которые на привилею меновити описаны, а не иншие люди на кгрунте нашом Марковском ново осажены е около чого люди посторонние сознавали, иж то суть властные люди панов Заберезинских и прислухали и служили ку Кривичом, а есть братия и потужники тых людей, которые на привилею стоят описаны и з ними на одных землях и на одных уставах седят.

Так теж и тые люди Курвиловичи, Кгилевичи, а Половики есть властные отчичи Кривицкие, а ку Маркову николи не служили. Виделься нам пана Петра водлуг того привилея короля его милости Александра при тых людех заховати, для чого ж послали есмо там тогож пана Юрия Волчковича и казали ему тые вси люди, которые через оные привилеи у него были взяты, тоесть братия и потужники Терешкович, Шолович, Малохвеевич, Козичи и Субачевичи, а Пилипковичов братию и потужники, Борисович, а Страхович, а Некрашковичов потужники Наумовичи и Уздриголовичи и тых теж людей отчичов Кривицких Курвиловичов Увосовцы, а Кгилевичов, а Половиков и их потужников, которые с ними на одных землях и на одных службах седят, и которые в тот же час от Кривич ку Маркову за тым выездом комисарским были поданы, и штося незнашло абы они люди Марковские мели быти зася пану Петру в моц и в держане подати со всеми службами и повинностями тых людей потому яко они и первей панам Заберезенским служили.

И ты бы о том ведал, и вжо от того часу яко тот лист наш будет тобе дан, в тые во вси люди высше мененые ничимся не вступовал и пану Петру их поступил. Нижли штося дотычет пущи которая на он же час за выездом тых комисарев короля его милости пана отца нашего ку Маркову в держане подана, и которую пан Петр водле того привилея короля его милости Александра своею по тыж людех ку Кривичом быти менучи, ино мы на тот час еще тое пущи пану Петру не поступуем, однож бы еси вжо от того часу пану Петру и подданым его в оную пущу уеждчати и дерева на будование и на дрова брати и входов их мети им не заборонял, и во вселеся водлуг того росказаня него заховал, а ведже бы если тои пущи и еще з моцы своей не выпускал до иншое науки нашое.

А штося дотычет оного боярина Рокгинского пана Петрова, на которого перед ним люди наши жаловали, иж он з людьми своимим на кгрунте нашом осел за тым часу иншого комисарей наших там высшеи справедливость тому вчинити кажем и естли ся то знайдет же оный боярин и люди его на кгрунте нашом Марковском осели, тогды он будет повинен их оттоль знести, а нам господарю того кгрунту нашого поступити


Писан у Вильни под лето божо нарожаня 1545 месяца декабря дня 16 индикт третий

Валериян (?) писарь​

Комиссия короля Жикгимонта Старого вынесла решение, что Петру Кишке надлежит вернуть ко двору Марковскому людей, которые в привилеи короля Александра небыли упомянуты. И по всему получалось, что это были "братия и потужники" упомянутых в привилеи семей. Кстати, из текста видно, что привилей был писан на латыни.

Пётр Кишка запросил ведомость с перечислением того, кто остаётся, а кто должен "отъехать" ко двору Марковскому. Поэтому Жикгимонт Август посылает к имению Кривичи конюшего Виленского Юрия Волчковича, чтобы тот хорошенько разузнал ситуацию на месте. Т.е. ему следовало наведаться ко всем упомянутым в привилее семьям и установить кто там "братия и потужники", а кто носитель основной фамилии.

Юрий Волчкович это сделал, отделив одних от вторых.

Однако, по ходу дела, многие люди Марковские и бояре околичные рассказали, что все эти люди с давних пор служили Заберезинским. И что ещё при державце Марковском Мордасе была похожая ситуация, и часть людей было привернуто ко двору Марковскому. Однако как Жикгимонт Старый проведал про это, вернул людей к Заберезинским. И те люди, что за рекою Наквою, тоже были людьми Кривицкими. Более того, даже отчичами.

По этому поводу Жикгимонт Август призвал своих панов рады, которые вынесли решение об отмене решения колишней комиссии. И люди остались на своих местах с правом использовать пущу.

Продолжим изучение фонда Радивилов, хранящегося в AGAD.

В сегодняшнем посте рассмотрим дело с шифром 354/0/10/384. Оно включает в себя 5 отдельных документов, охватывающих 1544 - 1547 годы и касающихся спора о землях и людях на них проживающих, между державцем Марковским, Львом Ивановичем Роским, и Петром Петровичем Кишкою, владельцем имения Кривичи.

Сразу хотелось бы уточнить, что данный период связан с датой создания документов. В некоторых из них описаны события более ранние.

Тут стоило бы напомнить о ранее рассмотренном деле о бобровых гонах, между Яном Петрашевичем Монтыгирдовичем, владельцем Куренца, и Яном Юрьевичем Заберезинским, владельцем имения Кривичи, записанное в промежутке между 1460 и 1467 годом.

Из него стало известно, что до Юрия Римовидовича Заберезинского Кривичами владели князья Корибутовичи. Собственно сам Корибут и далее его сын Фёдор. После, имение Кривичи переходит каким-то образом к братьям Римовидовичам, Юрию и Олехне. А затем уже их дети владеют разными частями этого имения. В том числе и Ян Юрьевич, который получает свою часть до или около 1460 года.

Тут, кстати, хотелось бы отметить, что дело о бобровых гонах - первый письменный источник, в котором упоминаются Кривичи (по крайней мере на данный момент). До сих пор, как в Википедии, так и в энциклопедии "Гарады і вёскі Беларусі", первое упоминание Кривичей датировалось 1493 годом.

Что происходило в промежутке между 1460 и 1493 с имением известно мало. Единственным источником, в котором можно было почерпнуть косвенную информацию о периоде до 1493 года был привилей великого князя Александра, подтверждающий купчие Яна Юрьевича Заберезинского на земли в том числе в Кривичах и Княгинине. Так, мы знаем, что до 1493 года часть Кривичей была выкуплена у двоюродного брата Яна, Андрея Олехновича Римовидовича. Впрочем, в том же привилее указано, что не только у него, но и его братьев. Так же, у Богдана Некрашевича и его сестры, была выкуплена часть земель около Княгинина, которые граничат с Кривичскими землями.

Дело же 384 может пролить больше света на этот период и поможет ответить на вопрос, каким образом имение Кривичи перешло во владение рода Кишек.

Первый документ из этого дела объёмен и состоит из 12 страниц, исписанных старо-белорусским письмом.

Я позволю себе привести этот текст без сокращений, в том виде, в котором я его прочитал. Не претендуя на абсолютную точность прочтения и расстановки знаков препинания, которые, к слову, практически отсутствуют в оригинале. Длинное исходное полотнище текста я так же позволю себе разбить на какие-то логические части, после каждой из которых буду давать комментарий.

З росказаня господаря кароля и великого князя его милости Жикгимонта, мы, комисари Василий Тишкович, староста Менский, а Кмита Кунцович, державца Вилкомирский и Оникштенский, а Олехно Федорович кравец, тивун и городничий Троцкий, высланые нарок на доложеный завитый за комисеею господарскою и за принятьем року положеного пана Петра Петровича паняти Троцкого, старостича Жомойтского за двонадцать недель тоесть от Трёх Кролей минулого свята которыи тыми разы припал повеликой ночи на святой недели в суботу лета божего нароженя тисяча пятсот чотыр десят третего месяца марта тридцатый день индикта первого.

Приехали есмо до людей господарских волости Марковской до села на имя Лотевичов и кгде с мы обославшися с паном Петром Петровичом Кишчичом выехали восполок на местца, где нас державца Марковский пан Лев Иванович Роский и подданые господарские етого села Лотевич привели над реку Накова, где впал у неё Чорный Ручей.

И обличне стоячи перед нами с паном Петром жаловал нам пан Лев Иванович Роский с поддаными господарскими Грыгорем а Щастом Шадыревичом и са всею братею их того села Лотовского:

Тым обычаем иж Пётр его милость держит именя Крывичи Великие ку которому именю немало кгрунту двора господарского Маркова забрано, и привернено пущи господарское, и в той пущи осажено шестьдесят служеб людей, и бобровые гоны людей господарских поотнимано, и теперь то его милость к оному именю невеми в которыи обычаи держит, а так рад бых ведал за которым правом то мает. И просил абы листы и твердости на тот кгрунт и на тыи люди отои пущи осаженыи перед нами положил и судеи водле комисеи господарское ознамил.

И вказал и поведил пан Роский и люди господарские, иж то где ваша милость стоит на правой и на левой стороне и за Наков реку то всё есть кгрунт Марковский, а пуща господарская якося у своих границах мает.

Пан Пётр мовил иж ся та ку тому праву неготовал, а ни комисареи своеи руки брал и просил нас а бых мо так зрамени господара короля его милости яко и его того досмотрели мы смы ся в том его милости вымовили его милость присадил к нам земян господарских Яна Кабригаловича а Юрья а Миколая Котлов.​

Как видно из текста, 30 марта 1543 года, великокняжеская комиссия приезжает в село Лотевичи для принятия решения по Петру Петровичу Кишке, старостичу Жамойтскому (т.е. его отец Пётр Станиславович Кишка был к тому моменту старостой Жамойтским), владельцу имения Кривичи Великие. Дело в том, что Пётр Петрович обвинялся в незаконном присвоении земель и пущи, господарского (великокняжеского, государственного) имения Марково. Державца Марковский, Лев Иванович Роский, вместе с подданными великокняжескими приводят комиссию к реке Накве, где в неё впадает Чёрный Ручей. И указывает что спорная земля расположена как по правую, так и по левую руку, а также за рекою Наквою. Сегодня Чёрный Ручей не отслеживается на картах, видимо за 500 лет пересох.



Либо впадал в Накву в одном из обведённых мест, где после провели мелиорацию. По тексту дела, который будет приведён ниже, косвенно станет понятно, что земли “за рекою Наквою” это про её северный берег, т.е. Чёрный Ручей впадал с юга.

В спорной пуще было “осажено” 60 слежеб. Если принять во внимание, что в среднем служба состояла из двух, трёх дворов, получается около 120 - 180 дворов. На один двор в среднем приходилось 6 человек. Значит на спорной территории могло проживать 720 - 1080 душ. Внушительное количество, даже если рассматривать нижнюю границу. Среднее количество дворов в службе и среднее количество душ во дворе взяты из книги историка Носевича Вячеслава "Традиционная белорусская деревня в европейской перспективе"

От Петра Петровича требовалось предоставить “листы твердости”, которые бы подтверждали его имущественные притязания. “Листы твердости” - это документы, имеющие на себе твёрдые оттиски печатей особ, упоминаемых в документе. Аналог современной гербовой печати. Т.е. это могли быть великокняжеские привилеи либо же купчие, заверенные печатями.

Однако, как я могу понять из последнего абзаца, Пётр Петрович был неподготовлен к приезду комиссии прося отсрочки (?).

Пан Роский во сполок з людьми господарскими описаными положил перед нами минуту доную ему з листу господарского от пана Петра, отрочаючи первый рок который был положен от пана Роского за двонадцать недель и от откладаючи его на иншую двонадцать недель которую минуту всем нашом листе слово у слово казали написати.


/лист от Жикгимонта Старого/

Жикгимонт божаю милостию король Польский, великий князь Литовский, Руский, Пруский, Жомойтский, Мазовецкий и иных.

Державцы Марковскому пану Льву Ивановичу Роскому

Присылал к нам пан Пётр Петрович Кищича поведаючи отом што з тых часов, недавно прошлых, за листы нашими комисеиными, рок земский за дванадцать недель положон, о забрание кгрунту двора нашого Марковского ку именью его Кривичам, которое ему тыми разы па жене его от маршалка нашего державцы Сомилишского, пана Яна Яновича Заберезынского недавно в руки его пришло. Который же день рок зложеный вжо есть поблизу, где на оных комисеях росказаня нашо ему описано, же бы он на том року подданым нашим Марковским в тых кривдах их достоял и листы твердости которые бы он на тот кгрунт все бы мел на том же праве перед комисарами положил, а оден теперь на оный рок зложоный за тыми комисеями нашими об оныи кгрунте Марковскии жадного права вести не может с тых причин иж деи пан Заберезенскии ачо колвек именеи жо не его поступил, нижли листов твёрдости на тыи именья прислухаючи ему непоотдавал аж до сих часов а ему тых листов твердости у себе немаючи.

Нелзя в тое право с поддаными нашими Марковскими уступовати для чого ж жеда нас абыхмо его с тых причин с теперешнего року вым воли... а далеи его помкнули на которыи бы он тых листов твердости досягнул про то ачо колвек пану Петру за тыми листы нашими камисеиными рок земскии дванадцать недель зложон а кодыж еще пан Заберезенски тых листов твердости на именья жоны его прислухаячих ему непоотдавал а он тых листов в себе немаючи оного права вести неможет.

Мы стых причин нехотячи справедливости его уближити оного року далей ему помкнули откладаем тот рок от Трёх Кролей пришлого свята которое в ындикте первом будет за двонадцати недель в тоиж месяцы и под тымже способом яко первший рок тому был зложон, на котором же року от нас зложеном пан Пётр будет иже повинен в тых всих речах водле первших комисей наших права достояти и листы твердости на оныи кгрунт перед комисарами положити.

И ты жы о том ведал и вжо на теперешний рок за оными комисеями нашими зложоныи комисареи там не выводил и подданым нашим к томуся року готовати невелел.

Нижли бы еси пущи нашое Марковское боронил и недапускал з оного именя Крывич в нея ся уступовати и ее пустошити а того бы еси року зложоного теперешнего был.

Писан у Кракове под лето Божага нароженя тисяча пятьсот чотыр дясят второго месяца сентября двадцать девятого дня индикта первыи , Михайло писарь​

Пан Роский же предоставил комиссии лист от Жикгимонта Старого, написанного в Кракове 29 сентября 1542 года. Из него становится понятно, что тяжба началась ранее и пан Пётр Петрович уже получал отсрочку на рассмотрение комиссией его вопроса. Отсрочка нужна была для истребование “листов твёрдости” на спорные земли от Яна Заберезинского, отца жены Петра Петровича. Таким образом становится понятно, что Пётр Петрович Кишка получает имение Кривичи как пасаг от своей жены, дочери Яна Яновича Заберезинского, сына Яна Юрьевича Заберезинского.

Затым пан Пётр поведил через урядника своего Крывицкого Щасного иж я и тому двору двои люди маю отчизныи и выслужоныи предков жоны моее, а то ест пуща где ваша милость стоите выслужоная, а на той стороне реки Накви ест купленино у панов Котлов предков же жены моее и положил перед нами привилей славное памяти короля великого князя его милости Александра полатине напаркамене писаныи подмоестатно печатю, а други лист оказал его милость паперныи нынешнего господаря нашого и великого короля его милости Жикгимонта писаны да пана Мордаса Мишковича будучи на он час державцы Марковского которогом привилея и листу копеи взяли под печатью и с подписом руки его милости властной.​

Как видно, Пётр Петрович всё же предоставил документы. Пуща, где стояла комиссия, была “выслужона” предками жены Петра, а пуща на той стороне реки Наквы была куплена предками жены у панов Котлов. Информация об этом была отображена в пергаментном привилеи великого князя Александра, и бумажном листе Жигимонта Старого к колишнему державцу Марковскому, Мордасу Мишковичу. Оба документа были скопированы комиссией, однако рассматриваемое дело их не содержит.

Пан Роский домогался ка пану Петре ега милости, есть ли бы еще его милость мел больше листов на выслугу на пущу и люди кгрунту Марковского и его милость поведил иж на выслугу больше того листов жадных не маю, аж то ся дотычет на ту сторону реки Накв, и на то листы мои купчие предка жоны моее и вказал нам, с которых есмо такеж минуты взяли як и первые и тыи вси минуты всем нашом листе выписали слово у слово.​

Однако пан Роский не унимался, требуя больше документов. 60 служб - цифра не малая. И пан Пётр предоставил купчие на землю за рекою Наквой, с которых также были сделаны копии. И они, в отличии от привилея, попали в документ.

/купчая от сестёр Некрашовых/

Перед всеми почестливыми людьми которые нас есть наши листы смотрят или чтучи его вслышат.

Сознаваем сами себе, сим нашим добровольным листом я, Ганна Некрашова дочка Тавнутевича, и я, Кахна Накрашова ж дочка, обедве мы сестренки посполито и з детьми нашими Лаврином, а Адамом, а Яном, а Бернат, а Юхна, а Мартин и со всеми нашими детьми продали есмо вечно обеи, пану Яну Юревичу маршалку короля его милости наместнику Полоцкому, землю свою, брата нашого небожчика Мартинову делницу отчину и дедину у Крывичах и Кнегинину з людьми и сеножатями и з бортью з ловы и з реками со всем так долго и широка как небожчик брат наш держал, а собе там не заставляючи ничого. А взяли есмо у его милости за все тое двадцать добрых широких грошей.

А потом нам, зверху писаными Ганне а Кахне, и детям нашим и ближним нашим под паном Яном его милостью и под его милостю панею и под их милости детьми тое земли непоискивати ни одным правом светским и духовным. А есть ли бы черес то хто з нас хотел то рушати, тот даст где пятдесят коп грошей. И на то есмо сесь наш лист дали.

А притом были добрые люди пан Жикимонт Некрашевич, а Иванко писар наместник Жупранский пана Миколая Радивиловича воеводы виленского, а Якуб Петкович, а Гридко Черищо, а Петрашко а Воитко Кутевичи, а Богдан Некрашевич Котловича, а Некраш Илкутевич и инших было добрых людей досыть. А для лепшое твердости я Ганна к сему нашому листу печать свою приложила, а я Грынко Волкович за жену свою печать свою приложил.

Я, Ганна а Кахна, просили есмо тых добрых людей пана Жикимонта Некрашевича, а Ивашка писара, а Якуба Петковича, а Грыдко Черища, а Петрашка а Воитка Кутевичов, а Богдана Некрашевича, а Некраша Илкутевича штобы оны к сему нашому листу печати свои приложили и их милость печати свои приложили.

писан у Волянех мая двадцать первый день индикта девятый.​

/купчая от Богдана Некрашевича/

Перед всеми почестливыми людьми которыи насес наш лист посмотрят или чтучи его вслышат, сознаваем сами на себе, сим нашим добровольным листом я, Богдан Некрашевич Котловчича, и з женою своею и з детьми нашими станком продали есмо вечно обеи пану Яну Юревичу маршалку короля его милости наместнику Полоцкому и пане его милости и детям их милости землю свою отчину и дедину у Крывичах, Кнегино и небожчика брата своего Ондрушкову делницу што на мене перешла з людьми и з сеножатями з бортью з ловами и з реками и з зо всим стым так долго и широко как же есмо сами держали а собе там не зоставляючи ничого. А взяли есмо у его милости за все тое пяддесят коп добрых широких грошей. А потом мне Богдану и жоне моей и детям нашим и ближним нашим под паном Яном его милостью и под панею его милости и под их детьми ниодным правом духовным и светским того непоискивати. А естьли бы через то хто з нас хотел тое рушити, тот дасти господарю сто коп грошей. И на тое есмо ему сесь наш лист дали.

А при том листе были добрые люди пан Жикимон Некрашевич, а пан Ивашко писар наместник Жупранский воеводы Виленского пана Миколаев, а Якуб Петькович, да Грыдко Царища, а Грынко Волкович, Петрашко а Воитко Кутевичи, а Некраш Илкутевич и инших было людей добрых досыть. А для лепшое твердости я, Богдан, коему моему листу печать свою приложил есмо и просил есмо людей добрых пана Жикимонта Некрашевича а пана Ивашко писаря а Грыдка Царища штобы они к сему моему листу печати свои приложили и их милость печати свои приложили.

Дан у Волянех мая двадцать первый день индикта девятыи.​

Это и есть те самые купчие, которые подтверждал великий князь Александр в 1493 году. Исходя из того, что 1493 год это 11-ый индикт, можно предположить, что земля в Княгинине и Кривичах была продана Котлами в 1491 году. Почему не ранее? В документах упомянут Миколай Радзивилл, воевода виленский. Судя по всему, это Миколай Радзивилл Старый. В Википедии пишут, что воеводой Виленским он стал в начале 1491 года.

В любом случае, эти купчие, ценный источник по истории Княгининских земель в XV веке.

Во-первых, земля эта была не только отчичной, но и дедичной. Т.е. ещё дед продающих эти земли, Котел, ими владел. По информации из той же Википедии, Котел, в 1440-1443 годах получает имения Смыкаў, Камарын і Зазарце в Крамянецкім павеце от великого князя Казимира. Другой информации на поверхности о нём нет, нужно искать. Но главное, что становится ясно, что он действовал в первой половине XV века. Земли в Княгинине получил, видимо, от того же Казимира, а может и ранее от Витовта или Жикгимонта Кейстутовича. Большое количество Котелов в 1491 в районе Княгинина намекает на то, что Княгинин мог быть этаким родовым гнездом для них. Богдан с сестрами продали только свои доли. В XVI веке Котелы всё ещё упоминаются как владельцы земли в Княгинине.

Во-вторых, Богдан и сёстры владели частями, которые граничили с Кривичами. Причём части их включали и дельницы уже умерших к тому моменту братьев, Мартину у Андрею. Вообще, можно составить небольшое древо для этой линии Котелов.

Родоначальником был Котел. Который имел по крайней мере сына Некраша. У этого Некраша было достаточно широкое потомство. Сыновья Мартин (ум. до 1491), Андрей (ум. до 1491), Богдан, Жикгимонт, дочери Ганна и Кахна. К 1491 году Богдан Некрашевич Котел был женат и имел детей. Ганна также была замужем за некиим Тавнутевичем. Кахна также была замужем, муж - Грынко Волкович. Ганна и Кахна имели детей, которые перечислены в купчей, но не ясно кто из них кому принадлежал.

В-третьих, есть упоминание цены, которую Ян Юрьевич Заберезинский заплатил за землю Котлов. Часть сестёр Ганны и Кахны была оценена в 20 коп добрых широких грошей. Часть Богдана была оценена в 50 коп таких же добрых широких грошей. Я полагаю, что стоит написать отдельный пост с подробным разбором того, как из этих сумм получить оценки площади проданных земель и количества данников, которые эти земли обрабатывали. Нужно только найти где-то цены, которые были в ВКЛ в 1490-ых.

В-четвёртых, данные купчие не содержат описания продаваемого. Ни названий сёл, ни имён держателей служб, ни каких-либо других привязок к географии. Возможно, к купчим шли реестры, однако они не упомянуты. Ну, либо в 1491 году всё держалось на честном слове, в прямом смысле. И стороны знали что они продают и покупают, а перечень свидетелей, которые присутствовали при продаже и приложили свои печати, указывает на то, что они могли быть соседями для совершающих сделку. И так же знали объект сделки. Это, кстати, потом оказывало медвежью услугу наследникам. Собственно, и эта комиссия рассматривала как раз такой случай. Вроде документы есть, и в них даже что-то упомянуто, но конкретной информации мало.

Пан Роский поведил ... от привилеи и лист прислухает дому панов Заберезенских, а теперь ту не бачил дому пана Заберезинского никого, а ни панее товей милости покам твоя милость тое именье маешь.

Якож и сам твоя милость листы господарски до мене принес ку от роченя року у котором твоя милость выобразил иж тое именье маешь по жоне своей к тому теж ачо колвек с того привилея кат отчас малос вырозумене вшакже то поведам штом потросе зрозумел.

Иж люди имен, а ни селы у привилеи неописаны, едно згола Некрашковичи, а Ядовичи, Пилиповичи, Комсичи, Терешковичи в повете Куренском. И к тому теж штося дотычет иж у привилеи выображено абы тыи люди седели обапал реки Сервечи. А тые люди неседят обапал реки Сервечи а ни тоесть кгрунту Куренский едно Марковский, а седят у мили и далей и в полумили и в колку верстах, а на инших реках и на суходолах и с колодезеи воду берут, а обапал реки Сервечи нихто с них не седит.

И бых бачил ту отчичу або отчину панею твоеи милости панью Заберезинскую и тому привилею належачу веле бых мел и тому мовити и готов бых о сего того слушьным довдам подле стоут сумежники граничнимыми довести нижыли отчички панее твоеи милости тут нет.

И просил нас зато абы был захован водле права нота тут тот кгрунт Марковский и што пря идет был привлащен ку двору господарскому Маркову​

Ознакомившись как с привилеем, так и с купчими, пан Роский указывает, что документы не содержат конкретики. Он указывает, что в привилее указаны только “згола” т.е. общё Некрашковичи, Ядовичи, Пилиповичи, Комсичи, Терешковичи в повете Куренском. Вероятно имеются в виду названия сёл-служеб, которые получались из фамилии людей, который там жили. Из этого перечисления только Пилиповичи и Терешковичи твёрдо можно соотнести с современными Филипками и Терешками в окрестностях Кривичей. Также он указывает, что в привилее эти сёла-службы-фамилии были посажены возле Сервечи. В то время как на момент тяжбы, 1543 год, они где угодно, только не возле Сервечи. Ну и ещё, пан Роский, озабочен тем, что документы относятся к дому Заберезинских, и неплохо было бы саму панну жонку Петра Петровича к сей комисси привлечь.

Пан Петр его милость поведил, иж вкомисеи господарскои неописано а бых я мел жону свою ку праву предвшею милостью тут становити а ни в том теж листеш што я принес до пана Роского ку от роченю року имени жоны моеи нет едно об, а два тые листы на имя мое писаных абых я сам стал и листы твердости зачим тое именье моим перед вашей милостью покладам а болшую теж я вже моц маю нижли жона моя и готов есми затыми привилеями и за листамы доводом слушным подле обычаю права того довести светки годными веры.

А суседы близкими супокоиливого держаня предков малженки маее их тых земль и люди в держани были.

И просил абы был при том захован.

Пан Роски поведил штося тычет супокоиного держаня и тому бых мел много мовити бы была очичка, пани товеи милости, иж никгде вов паной то небыло держана, и мали на то листы, каторыи листы перед нами оказал. А штося дотычет давности то шкодити господарю его милости не можеть.

Пан Пётр предся на то поведил, иж жона мая в листех господарских неописана, а бы мела становицса нароку завитом едного аболшую я моц мам нижли малжонка моя.​

Пан Пётр Кишка указывает на то, что в документах комиссии нету призыва к его жене, чтобы та была соответчиком. И что ответчик он. И вообще, давайте, спросим у соседей, имеющих земли, граничащие с его землями, кто кем когда владел. Но пан Роский продолжает упорствовать и говорит, что “мел много мовити бы была очичка”. Далее идут выводы комиссии.

И нам того достаточне выслуховавши и тому есмо добре зрозумели кгдыж пану Петру его милости дана была комисея от пана Роского и рок ознамен дванадцать недел в которои же комисеи описует их.

Пан Ян Заберезинский тое имение Кривичи держал, а тепере пан Пётр держит к тому теж описано в комисеи абы его милость на тот рок стал и листы и твердости зачим зачим тот кгрунт двора Марковского и люди и земли и пущи держат перед нами положил.

Ктому ж его милость просил господаря абы его милость господарь того року ему поминути далеи рачил.

С тых причин иж ачо колвек его милость по молженцы своей пане Заберезенской тое имение Крывичи з рук пана Яна Заберезинского взял, але листов привилеев еще был не взял господар его милость за прозбою его того року поотдалил к другую двонадцать недель ему полажил абы он тыи листы з рук пана Заберезенского взевши на року положеном завитом зачим тое имение Кривичи держит перед нами положил и во всём ся усправедливил водле первшое комисеи и лист свои господарски дал да пана Роского отрочаючи тот рок у котором собе пан Пётр описал добре и достаточне ознамил иж тое имение Крывичи по жоне своеи мает ото ж пан Петр перед нами стал и листы твердости положил которые твердости дают моц на дом пана Заберезинского а его милость за так долгии час в том собе порозуменя невзял на отчички малжонки своее купомочитых листов непоставил а ни моцы жадное не листе от жоны своее перед нами не оказал а ни судеи отмалжонки своее тако от очички вывел а ни листа от нее на них принес гдеж оныи верху писаныии земяне ачо колвеко посажены были от пана Петра судями яко притасели але не маючи безпечности иж ни пол.... от очички а ни листа им даного иж бы мели судьями быти восполок з нами немели што комисеи описано а куправ и куроку страченому прислушало бы отчицы стати и судьи свои листом своим у моцнити кгдеж ся то стало за тыми причинами знашли смо та што ся дотычети привилея з маестатною печатю господарскаю иж што у привилеи описано Некрашковичи, Оглядковичи, Пилипковичи, Комсичи, Терешковичи в том смо ни в чом привилея не нарушили, а дали то до господара его милости.​

Комиссия приняла решение, что перечисленные в привилее Александра Некрашковичи, Оглядковичи, Пилипковичи, Комсичи, Терешковичи вопросов не вызывают.

А што ся дотычит чаго у привилеи не описано яко пан Роски восполок людми господарскими перед нами поведил пущи и людей у пущи господарской оваженых:

село Субочевичи​

Занко Иванов братия Семен и их ж братья Сергии Карп Иванов Павел Скомороховичи
Степанововая вдова
Козичи Игнат Якимов Андрей Микитич Иван
братея Микита Яков Данило Рудевцы

Шиловичане​

Петраш Васюкович
Грыгор Сидорович
Михал Якимович
Роман Ратаевич Иван брат его
Семен Гаврилович
Павел Телега
Яков Телега
Гаврило Тележич
Иваш Малахвеевич Устин брат его Селивон их иж барт

Страховичи​

Фёдор Тишков сын Климята брат его
Грыне Григоревич
Лазар Трохимов

Борисовичи​

Иванко Ширко Петраш брат его
Остапко Коробчич Сопрон дядька его
Мишко Тюткевич

Воздрыголовичи​

Ходор Иванов Борис брат его
Федько Шалков
Петраш Наумович Левон брат его Степан брат их​

А вот данные сёла-службы в привилеи не описаны. И видимо, находятся по правую и левую руку от Чорного Ручья. Потому что далее идёт перечисление тех, кто за рекою Наквою.

а што осажны люди за Наковю у пущи господарскои яко пан Роский з людьми господарскими менил

Григора Степановича
Кузьму Курвиловича
Радка Кгилевича брата его Ивана а Осипа в Игната их братьи
Якова Половиковича
Мишко Половиковича брата их Корнея​

Как я могу предполагать, слово “менил” значит тут “именовал, называл”. Не могу не отметить фамилии Половикович. Видимо, Яков, Мишко и Корней жили в тех самых Половиках, в которых жили мое Пакальские. Т.е. они косвенно упоминаются в 1543 году (!) И тут интересно, это фамилия дала название деревне, или наоборот, люди были названы по месту их проживания.

за тыми принамимж пан Пётр его милость утом ся необачил панее своее не поставил хотячи привилеем быти прав которое на его властную особу неслужит осам ся втое право одал небудучи тыим имения дедичом мели бых мо тыи люди и пущи водлуг жалобы пана Роского и комисеи господарской дати и привернути к двору господарскому Марковскому на вечные часы

Нижели у комисеи господарской писанои да пана Петра панее его милости было неописано с тое теж причины навечность есмо тых людей и пущу и тому двору господарскому недали, але дали есмо в держание к двару господарскому державцы Марковскому пану Льву Ивановичу Роскому и в тых шкодах што люди господарские на копу наложили естли бы хотела пани Заберезенская малженка пана Петрова отом правом мовити тогда может ее милость ота право вести нижли первеи мает наклад и шкоду подданым господарским што на тую копу налажили заплатити водле доводу и поступку в статуте описаном а отлаживши та яж може мовити

А при всеи тои справе был посол господарский писар королевое ее милости пан Павел Ганский.

И нато есмо дали пану Петру Петровичу старостичу жомойтскому сесь наш лист под наши печатями а при том были дворяне господарские пан Василий а пан Иван Рагозичи, а пан Иван Василевич Вышитровка, а пан Иван Петрович Крупеня, а пан Антон Голь.

Писан у Лотевичах в суботу по великой ночи лета божьего нарожань 1543 месяца марта тридцатого дня индикта первый.​

Таким образом, комиссия решила, что пан Пётр Петрович Кишка не по праву использовал привилей и купчие, т.к. они не к нему относились, а к его жене. Да вот только жены его комиссия не увидела. И документов, в которых бы его жена переписывала на него что-либо, тоже не было предоставлено. Поэтому земли нужно вернуть ко двору Марковскому.

Стоит отметить также, что документ не содержит имени жены Петра Кишки. Оно станет известно из других документов, аккумулированных в деле 384.

Иногда чтобы найти необходимую информацию, нужно сделать несколько шагов в сторону. Это как с построением авиамаршрута, неподготовленному обывателю кажется, что самый близкий путь - по прямой. Но на самом деле это прямая должна быть дугой.

Так и мои поиски по имению Княгинин перешли в фазу, когда начинаешь искать информацию по соседним имениям, в надежде на то, что люди волею случая родившиеся в "правильной" семье, обучились грамоте, но не только ради прогресса, а и в том числе с целью мочь выяснять свои отношения с соседями фиксируя этот процесс на бумаге.

И вот в очередной раз переоткрыв сайт со сканами архивных дел из AGAD по наводке Анатолия Сцебурако попадаю в фонд Кишек, колишних владельцев имения Кривичи, да и многих других имений тоже. Слегка поигравшись с архивным поисковиком, открываю для себя огромнейший пласт информации по Кривичам и Княгинину. Всё это находится в фонде Радзивилов, в разделе 10. Предыдущие мое маленькие "открытия" на счёт Княгинина также были связаны с архивом Радзивилов, только той частью, которая размещается сейчас в Вильнюсе. А учитывая, что фонд с таким же названием есть и в Минске, наметился вектор для дальнейшего поиска.

Но, прежде чем изучать описи из Минска, неплохо бы досканально посмотреть в фонды AGAD.

И первой находкой, которой хотелось бы поделиться будет дело между Яном Петрашевичем, владельцем им. Куренец, и Яном Юшкевичем, владельцем им. Кривичи, по спору о бобровых гонах. Дело имеет шифр 354/0/10/383 и идёт третьим внутри дела 383. Уникально оно в первую очередь тем, что проливает свет на самые ранние этапы существования упомянутых имений в форме частной собственности, которую можно продавать и передавать по наследству, т.к. описаные в нём события происходят во второй половине XV века. Имеется как оригинал, написанный на старо-белорусском языке (имеет печати комиссаров), так и более позднюю копию, написанную чудеснейшим, калиграфическим почерком, латиницею. Именно не перевод на польский, а транслитерация исходного текста. Правда ни оригинал, ни список, не имеют точного указания года, только упоминание, что дело писано в Курянцы 2 февраля. Однако, как указывается в труде Александра Груши "Документальная письменность Великого Княжества Литовского (конец XIV - первая треть XVI в.)" на стр. 37 в сноске 105, по водяному знаку и другим косвенным признакам документ можно датировать 1460 - 1467 годами.

Ещё одной очень важной особенностью этого дела является то, что в нём упомянуты тридцать (!) лиц мужского пола, "земцов", чьи земельные наделы имели выходы к Сервечи. Но к чему слова, приведу полный текст этого дела, прочитанный и записанный мной в меру моих возможностей.

По приказанию господара нешого великаго Короля, мы слуги господарские пан Барташ Монтовтович, пан Панус Дякгердович, пан Михайло Корсакович, досмотривали есьмо пана Яна Петрашевича с паном Яном Юшкевичом о бобровых гонах.​

Жаловал пан Ян Петрашевич на пана Яна Юшкевича, а рекучи брат мой пан Ян Юшкевич учинил мне силы гвалт, бобровники мои перебил и полупил и бобры поотнимал, а то отец мой выслужил на великом князе Жикгимонте з великими твердостями. Как князь великий Жикгимонт дал отцу моему Куренецкий двор и дворец Марковский, так тогдыж за великого князя Жикгимонта бобровники отца моего почали со князьими бобровники по Виелии и по Сервечи на оба береги гонячи, колиж и до смерти отца моего и при мне вжо колькось лет гонили. А у спору от тых мест и до сих часов ни от которого пана небыло, как ходили так ходили до рубежа Парфьеневич земли и по плотишницы до озера.​

А пан Ян Юшкевич высловил так к ответу пану Яну Петрашевичу, за великого князя Витовта, как держал князь Корибут Заберезинье и потом князь Фёдор, тогды князя великого Витовта бобровники по Сервечи оба береги гонили. А где Крывицкая земля к Сервечи прытяга, тут тых князей бобровники гонили на Сервечи на оба береги против своего звена. А колиж отцу моему небожчику пану Юшку и дяди моему пану Олехну тыи люди Крывичане достались. Ино наши бобровники по томуж обычаю на наших отцов свой берег ганяли свои.​

И потом мы судьи попытаем обе стороны, пана Яна Петрашевича и пана Яна Юшкевича, а рекучи вжо ежмо вашия речей выслухали, давали вы нам люди стороннии хто тут ведает земцов, чыи земли притягнули к реце чыи тут веходы обапол реки, ижбыхто меж вас конец знашли и добрыю справядливость подлуг права Хрестианского вчинили.​

Пан Ян Петрашевич людники свои поставил старые и звечные бобровники и пристава тых бобровников, которыиж гонивали бобры на великого князя Витовта и на великого князя Жикгимонта. И мы попытали пристава того и бобровников тых, повечте правду без душнаго вразу, как ести гонивали бобры на великого князя Витовта и великого князя Жикгимонта, а кого видали ли ешче иных княжских ли панских ли людей бобры гонячи по Сервачи. И тот пристав старый Марковский Лукьян Паморочичь и бобровники старые чаловечане на имя Олисей Зубич, Иваша Максимович, Василь Самсонович Дмитр брат его, Евсей Игнаткович, так почали сознавати, коли есмо гонивали бобры на великого князя Витовта и на великого князя Жикгимонта по Виелии и по Сервечи на оба береги до рубежа Парфьенич земель и по плотиейни а земци нас каждый по своей земли воживали.
А где Кривицкой земли звено пришиблося к реце к Сервечи с одной стороны и туда есмо гонивали оба береги на великих князей на Витовта и на Жыкгимонта а иных никого невидали есмо ни княжких ани панских бобров гонячи по тым рекам. Нижли как достался двор Куренецкий и Дворец при великом князи Жикгимонте, тогды пошли Петрашовы бобровники з нами по тым жа рекам и по иным речкам, а за шкоды какия нам так пана Петрашовым бобровником не от кого небыло и за великого князя Жикгимонта, и за /в тексте пропуск/​

..... врадников своих не поставил а отмолвил не имею ни одного человека. Протож ешчо есмо помысливши о бобровшо мы судьи миж себе хотя Юшкевич людников в себе держал а мы про лепшии справедливость велели есмо земцов собрати тых которых земли и всходы обапол реки Сервечи.​

И спытаем тых земцов всех тридцати человека рекучи как вы ведаете о бобровых гонях здавна повечте правду души своей нявражите а напасту бойцеся и тыя земцы Королевскии люди на имя:

Василь Терешкович и з сыном, брат его Давыд,
Лукьян Тарасевич и з сыном
Зенько Манчич,
Артём Мехович,
Никонец,
Онтон Комсич,
Кондрат Пилипович и з сыном з Игнатом,
Ивашко Страхович брат его Григор, Остапко,
Омельян Некрашевич, брат его Ходор, Яков,
Семенец Олисиевич,
Хавуст Хотимачичь,
Коза да братанич его Васюк,
Карпец Озарчичь,
Матвеец Оревич,
Селивон,
Макар Юшкевич,
Выдра,
Марко и з сыном,
Харко и з братом.​

Вызнали також за великого князя Витовта и за великого князя Жикгимонта гонивали тых великих князёв бобровники бобры по Сервечи оба береги и до границы Парфьенич земли и по плотешни, а мы тых бобровников по своим землям возили, а иных нечыих не бывало ани видали есмо. Коли пак при великом князи Жикгимонте достался двор Куренецкий и Дворец пану Петрашу, тогды пана Петрашовы бобровники пошли по тым жо рекам и до границы Парфьеневич земли и по плотешни оба береги Сервецкии гонячи и туды где Кривицкие земли звено пришло к реце.​

А затым Крывичан всех людей Юшкевича попытаем, вы Крывичане зазнаете Божью правду как было з давна, гонивалилиесть аль не гонивали и Кривичане сами на себе посветчили правда есть Корибутовых и наших панов бобровники ногонили бобров але мы сами на себе свой берег гоним а з того дани даем четыры бобры паном своим.

И мы пана Яна Петрашевича оправили в бобровых гонях и велели есмо Юшкевичу пану Яну бобры вернути и весь грабёж. А что было звыше платежа притом на бобры того пан Ян поступил платежу, а Юшкевич пан Ян бою людей своих штоу Шаловицком бору бились поступил. Нижли грабеж Юшковича людей Королевым людям и пана Яновым что будет на лицех то вернути, а кого на лицех не будет ино поприсязе взят Юшкович людям, а пана Яновым Петрашевича людем також что в их взято будет то вернути, а что не будет лицом то по присязе взяти на Юшковича людях, а потом пану Яну Юшкевичу ву бор Шаловицки и вас пан Ян Петрашевич непойти. А писан у Куренцу февраля 2 дня.​

Вот какие выводы я делаю из данного документа:

• Великокняжеские бобровники эксплуатировали берега Вилии и Сервечи как при Витовте, так и при Жигимонте Кейстутовиче.
• Великий Князь Жигимонт Кейстутович дарит двор Куренецкий и дворец Марковский некоему Петрашу за личную выслугу в промежутке между 1432 и 1440 годами; далее эти владения по наследству достаются Яну (или какая-то часть из них, врятли Ян был единственным сыном у Петраша)
• Ян Юшкевич же рассказывает, что князь Корибут, а затем князь Фёдор (сын Корибута) владеют Заберезьем (современное Забрезье) в то время когда ВКЛ правит Витовт, и бобровники великого князя доходят по Сервечи только до границы Кривицкой земли, а далее уже бобровники Корибутовичей ведут промысел, т.к. по крайней мере из текста подразумевается, что Кривицкой землёй владеют Корибутовичи.
• Затем отец Яна Юшкевича, Юшка и его брат Олехно получают во владение как Заберезье, так и Кривичи и делают всё тоже, что делали Корибутовичи.
• Однако, как бобровники Яна Петрашевича, которые застали и Жигимонта Кейстутовича, и Витовта, так и местные "земцы" населяющие берега Сервечи подтверждают версию Петрашевича.
• Более того даже собственные людники Юшкевича свидетельствуют, видимо, не в пользу своего хозяина, потому что судьи наказывают Юшкевичу вернуть всё Петрашевичу.

Пикантности делу добавляет тот факт, что Ян Юшкевич, это никто иной, как Ян Юрьевич Заберезинский. Имя Георгий поистине богато на формы! Юрий = Юшка

И тут начинаются несостыковки с ранее известными источниками.

Если опираться на статью из энциклопедии о ВКЛ, том 2, стр. 638 где приводятся данные о роде Заберезинских (которая в свою очередь опирается на гербовник Боницкого), можно узнать, что имение Кривичи и Жосна (на северо-запад от Кривичей) принадлежали ещё отцу Юшки - Рымовиду, т.е. деду Яна Юшкевича.

В этом же документе Ян Юшкевич упоминает Корибута, как владельца Заберезинья, и косвенно - Кривичей, в пору, когда правил Витовт. И только отец Яна, вместе с братом Олехной, начинают владеть Кривичами. Причём Кривичане также упоминают Корибутовых бобровников, которые, правда, негонили бобров, а сами Кривичане этим занимались, плотя панам своим 4 бобры дани.

Есть ощущение, что гербовник Боницкого может содержать ошибку о колишней принадлежности Кривичей самому Римовиду. Всётаки тут документ составленный в промежутке между 1460 и 1467 годами. А Боницкий гербовник издал в 1887 году.

Благодаря поиску в интернете удалось узнать, что Ян Петрашевич был из рода Монтыгирдовичей. И его отец, Петраш Монтыгирдович (ок. 1390 - 1459), был женат на Анне Фёдоровне из Корибутовичей. Однако, в исторической среде бытует мнение, что дети, приписываемые Фёдору на самом деле относится к Фёдору Несвицкому. Как впрочем, есть мнение, что Фёдор оставил только дочек. Опять же, я обращаю внимание читателя на заявление Яна Петрашевича, что "брат мой пан Ян Юшкевич". Возможно, Кривичи достались Римовидовичам через женитьбу Римовида на какой-то из дочерей Корибутовых. И тогда это "брат" буквально обозначает кровное родство. Хотя слово "брат" могло быть использовано и в контексте принадлежности к одной социальной касте.

Ну и пожалуй самым интересным является перечисление "земцов". Многие уже с отчествами, которые трансформируются в фамилии позднее. Хотя, может некоторые из них уже были чем-то вроде фамилии в современном смысле. Важно и то, что они названы отдельно от Кривичан. Может это были вольные люди земяне, часть из которых в последствии станет шляхтой. Хотя в тексте они названы и Королевскими людьми тоже, что может означать, что там всё ещё было много великокняжеской земли. Жигимонт Старый же даровал Остафию Слизню земли в Княгинине и не только.

А еще есть большая вероятность, что из части имён людей из этого списка в последствии получились названия окрестных деревень. Так Терешки вполне могли бы быть местом, где жили Терешковичи. А Комсичи могли дать имя деревне Комсино, что под Княгинином. Харко с братом вполен вероятно могли осесть в районе будущих Харков.

Как я уже писал ранее, имение Княгинин в документальных источниках впервые упоминается как собственность великих князей литовских. Затем, это имение перешло к Евстафию Янову Слизеню, предположительно в середине 16 века. А далее, если верить Юрию Жигамонту, в истории имения образовалась документальная лакуна в пару столетий.

После изучения фонда Слизней в Гродно, я обнаружил следующие документы, которые относятся к имению Княгинин:

ф. 1663 оп. 1 д. 1551 "Выписка из книг Главного Трибунала ВКЛ о признании Слизень-Филипович Еленой дарственной записи мужу Слизню Александру на деньги и землю им. Девятковичи, Мотыки, Княгинин и Костыки. 03.11.1679, 10.12.1682"

ф. 1663 оп. 1 д. 3833. "Расписка помещика Боницкого помещику Слизню о получении арендной платы с имения Княгинин. 1679"

ф. 1663 оп. 1 д. 3834. "Соглашение Слизней Михаила и Рафаля о разделе фольварка Княгинин. 18.09.1778"

ф. 1663 оп. 1 д. 4101. "Записи об уплате податей с имений Слизня Александра Мотыки и Княжники. 03.05.1671, 19.12.1672"

Скудновато. Особенно, если сравнивать с объёмом материала, который имеется по располагавшимся рядом Костыкам.

Получается, в Гродно самое раннее дело с упоминанием Княгинина датируется 1671 годом. Причём, Княгинин назван "Княжники".

Возможно, какой-то материал имеется во Львове. В фонде 201, описи 4А есть дело 552 "Сведения об истории с. Княжин Мядельского деканата 1722-1760 годы". Да, название не совсем совпадает, но почему бы нет? Учитывая то, что вокруг Мяделя нет ни одного другого населённого пункта с похожим названием кроме Княгинина. А учитывая что фонд 201 связан с униатской епархией, то в населённом пункте Княжин, должна была быть униатская церковь. В Княгинине была.

Но с недавних пор, я в некотором тупике от новых данных, которые удалось нарыть, не выходя из дома. (Спасибо пользователю Dianis-у, за хорошую ссылку)

В Литовском государственном историческом архиве есть фонд 1280, под коротким, но ёмким названием "Радзивилы". Я начал пролистывать список дел этого фонда, надеюсь, что это полный список, и нашёл вот какие интересные дела:

LT LVIA Ф. 1280 оп. 1 д. 18
Заголовок: Инвентарь им. Княгинин Войтеха Николаевича Котела (составлен 21.11.1583. Имеются печати)
Дата: 1583
Размер: 3 листа
Язык: старобел.

LT LVIA Ф. 1280 оп. 1 д. 29
Заголовок: Запись виленским кастеляном Яном Кишкой участка земли в им. Княгинин Щенсному Войцеховичу Дубаносовичу, жениху Марины Пухляк дочери прежнего его хозяина, покойного Николая Пухляка. (Имеются печати)
Дата: 1589
Размер: 2 листа
Язык: пол.

LT LVIA Ф. 1280 оп. 1 д. 30
Заголовок: Акты сдачи в залог им. Княгинин Ошмянского пов. Войцехом Николаевичем и Мариной Матвеевной Котелами Григорию Федоровичу Волку. (Имеются печати)
Дата: 1590
Размер: 8 листов
Язык: старобел.

LT LVIA Ф. 1280 оп. 1 д. 70
Заголовок: Дело о передаче в залог им. Княгинин Ошмянского пов. Ярошем Щенсновичем Котелом Николаю Бесецкому и о продаже его последнему. (Имеются печати)
Дата: 1621-1624
Размер: 9 листов
Язык: старобел., пол.

LT LVIA Ф. 1280 оп. 1 д. 79
Заголовок: Дело по жалобе Николая Бесецкого на Яна, Павла и др. Неверовичей по поводу вооруженного нападения на его им. Княгинин, ранении и избиении его служащих
Дата: 1623-1628
Размер: 2 листа
Язык: старобел.

LT LVIA Ф. 1280 оп. 1 д. 83
Заголовок: Дело о продаже части им. Княгинин Якубом Неверовичем брату Яну Неверовичу. (Имеются печати)
Дата: 1625
Размер: 16 листов
Язык: пол.


Эти дела немного не стыкуются с той информацией, которая имелась у меня по этому имению доселе. Чтобы то, что было ранее известно, хоть как-то согласовывалось с новой информацией, нужно допустит что Евстафий Слизень или продал имение сразу, как только его получил, а потом, через десятки лет, имение вернулось к Слизням; или Евстафию Слизню досталась только часть имения Княгинин.
Причём у меня есть веские основания считать, что эти документы из фонда Радзивилов касаются именно того самого Княгинина, который я изучаю. Дело в том, что в том же фонде имеется дело №43: "Дело о взаимных претензиях на заст. Вишене с. Выгоновичи им. Куренец Ошмянского пов. Михаила Войны с Якубом и Павлом Неверовичами и Павлом Пухляком" 1611 - 1619 гг.
Куренец и Княгинин географически очень близки, плюс ко всему Якуб и Павел Неверовичи фигурируют в делах о Княгинине. И я вполне допускаю, что Куренец и Княгинин граничили когда-то друг с другом. Тем более, название "Выгоновичи" очень похоже на "Выголовичи", которые рядом с Княгинином. В деле, вообще-то, могут фигурировать и сами Выголовичи, просто составитель описи спутал буквы; или со временем название само так трансформировалось.

Таким образом, я допускаю, что инвентарь 1583 года описывает именно тот Княгинин, который находиться в моём поле зрения. Хотя, есть не нулевая вероятность того, что существовал ещё один Княгинин, причём в том же Ошмянском повете.

Согласно информации, почерпнутой из передачи Юрия Жыгамонта "Новыя падарожжы дылетанта", я узнал, сравнительно давно, что впервые Княгинин упоминается в письменных источниках как собственность великого князя Александра. Так он и оставался великокняжеской собственностью, пока в 16 столетии великий князь Жигимонт I не дарит это имение некоему шляхтичу Слизеню за заслуги перед отечеством. Однако, как следует из текста передачи, никаких документов о Княгинине, за период принадлежности Слизням, не сохранилось. Проверю это утверждение покопавшись в ф. 1663 в Гродно, судя по аннотации там много документов Слизней, хозяйственного характера о имениях в том числе (всего более 4000 дел).

После Слизней имением управлял некий шляхтич Родевич, который построил церковь в Княгинине. Судя по сайту Молодечненской епархии, работу церковь начала в 1772 году, а исходя из описи 2 ф. 823 из РГИА, не позднее 1740 года. Некислая разбежка в датировке. Поэтому важно определить, когда всё-таки произошла смена владельца.

Вообще, судя по электронному атласу Минской губернии конца XVIII века, на тот момент, в относительной близости к Княгинину были такие имения Слизней: Орпа, Костыки, Дубровка - Рафала Слизеня и Сморкова -Казимира Слизеня.

Пока мои стопы не дошли до архива решил копнуть в сети о Слизнях в целом. И как-то сразу напоролся на такую вот страницу о Слизнях, правда на польском и лично для меня неудобной формой представления материала. О туда, по ссылке, попал ещё на одну страницу, на которой, помимо краткого описания "откуда есть Слизни" была очередная ссылка на расшаренный pdf-файл POLSKI SŁOWNIK BIOGRAFICZNO-GENEALOGICZNY ( MATERIAŁY ) "Saa - Świ"
Очень подробная роспись шляхетских родов Польши и не только. И вот что я оттуда почерпнул (извиняюсь за "вольный" перевод с польского).

​

Род Слизней герба Świat уходит корнями в "siedmiogrodziek", что googl переводит как Трансильвания. Первые представители рода осели на Литве в XV веке в Северском княжестве. Первым был Андрей "Ratsza" Слизень ок. 1436 года. Жил, видимо, между 1410 - 1440 годами, оставил сына Яна (ок. 1440 - 1470), который оставил после себя куда больше детей: Теодора, Евстафия, Давида, Яна, Тимофея. Буду рассматривать только те ветки, которая потом владела недвижимостью на Вилейщине. Начало им положил Ян Янович (ок. 1480-1510), (видимо, это ориентировочный возраст - 30 лет). У этого Яна был один наследник - Евстафий (ок.1510 - 1540). Вот он то и обзавёлся имениями Мотыки, Курожин (Киржин ?), Узла, Княгинин и Студёнки в повете Ошмянском, которые он получил, как компенсацию за отобранные Москвой у него земли (или как плату за участие в войне с Москвой?).

Евстафий женился на представительнице рода Яцынич, и у них было как минимум три сына: Григорий, Ян и Павел (ок. 1540 - 1580). Только у последнего, который являлся стольником ошмянским, были дети в браке с девушкой из рода Петкевичей: Григорий, Героним и Александр. Героним сгинул под Смоленском, Григорий, хоть и был женат на представительнице рода Гуринов, детей не оставил, или по крайней мере, они никак не отражены. Только Александр Павлович (ок. 1580 - 1651) оставил более менее весомый след. Он был королевским секретарём, стольником ошмянским, старостой мядельским, послом в Московии в 1610 году. Был женат на Катерине Стаховичевой, дочери маршалка ошмянского Кристофа Стаховича. В браке у них родились сыновья Михал и Александр.

Михал Слизень умер будучи не женатым и не оставив о себе никаких следов. А вот Александр Казимир (ок. 1610 - 26.01.1684), видимо, прожил жизнь повеселее. Он был секретарём королевским (1648), подстолим, стольником ошмянским (27.02.1642), вицеадминистратором экономии брестской, посол на сейме; в 1661 комиссар сеймовый по делам границ подляшских и брестских; благодетель брестского коллегиума иезуитов. Был дважды женат. Сначала на Теодоре Мелешко (ок. 1620 - 1668), внучке подкормчего гроденского, владельца имений Дзенятковице, Лавно и Островец; их дети: Ян, Стефан, Криштоф, Александр Гилярий. Потом женой Александра Казимира стала Елена Филипович (05.02.1668), от которой у него были дети: Теодора, Иоганна, Кристина, Тереза, Михал Бруно, Бенедикт, Антоний и Андрей. Из них интерес представляют только Михал и Стефан.

Михал Игнатий Бруно Слизень (ок. 1670 - 1729), подстольний ошмянский (1709), в 1709 году купил имение Нивки в повете Ошмянском. Сведения о детях отсутствуют.

Стефан Ян Слизень (ок. 1650 - 1709/7?), референт литовский, мемуарист (?), участник похода (?) на Вену; секретарь королевский, подстаростий ошмянский (1681 - 1683), писарь земский ошмянский (1683), посол на сейме 1695, староста кревский, маршалок Главного трибунала Литовского (1705). Был два раз женат. Первый брак с Зофьей Анной Коцел (Kociell) (ок. 1660 - 1692), дети: Михал и Анна. Второй брак (ок.1693) с Теодорой (Терезой) Еуфемией Швыковской (ок. 1670 - 30.07.1699), их дети: Тадеуш, Роза, Стефан.

В этом же временном пласте всплывает некий Рафаль Слизень (ок. 1660 - 1690) - стольник Стародубский (Несецкий IX 401 - 403). Чей сын, кого оставил - никаких указаний.

Тадеуш Слизень (ок. 1695 - 1778) - ксёндз, каноник виленский (1778).

Стефан Ёзеф Слизень (ок. 1695 - 1777), подкоморца слонимский (1750), посол на сеймах 1750, 1752, 1760, 1764, генерал-майор войска литовского, староста кревский. Был женат на Зофии Святополк-Четвертинская, имел дочь Теклю.

Михал Адам Слизень (ок. 1690 - 1760), подстолий ошмянский, староста кревский и вишневский, посол на сейме 1733, подконюший литовский 1736. Был дважды женат. Первый брак с Четвертинской детей не оставил. Второй брак - с Евой Комар (ок.1700 - 1725), дети: Ёзеф и Андрей.

Андрей Слизень (ок. 1720 - 1750), чесник ошмянский, был женат на представительнице рода Киркоров, имел сына Михала.

Ёзеф Слизень (ок. 1720 - 1751), генерал-адьютант войска литовского, староста плотельский, был женат на Сузанне Квасневской (ок. 1720 - 1750), имел сыновей: Михала и Рафаля.

Вот мы и подобрались к непосредственным владельцам Костык.

Михал (1) Слизень (ок.1740 - 1770), сын Андрея, мостовничий смоленский, был женат на Шорской (Скорской ?), имел сына Ёзефа.

Михаил(2) Слизень (ок.1750 - 1796), сын Ёзефа, судья земский смоленский (1781 - 1796), стольник смоленский (1767), маршалок шляхты повета бориславского, кавалер ордена св. Станислава (1791), владелец имения Танвы в повете слонимском. Был женат на представительнице рода Богушевичей, скарбникова минского дочь (?). Имел детей: Ёзефа и Зофию.

Рафаль Слизень (ок. 1750 - 02.06.1817), генерал-адьютант, писарь скарбовый литовский, староста кревский 1781, главный инстигатор литовский 1783 -1798, кавалер орденов Орла Белого и св. Станислава; владелец имений Девятковичи, Полонка, Дедиловичи, Костыки и Геленово на Литве. Был женат на Текле Слизень, дочери Стефана. Дети: Стефан, Нимфа, Зофья, Анна.

Имения именно этого Рафаля отражены в электронном атласе Минской губернии за конец 18 века.

Но идём дальше.

Ёзеф Слизень (ок. 1780 - 1856), сын Михаила (2), коллекционер, владелец имения Мстижи, маршалок шляхты повета борисовского. Был дважды женат. Первый брак с Вильгельминой де Ляйбе (ум. ок 1800). Второй брак с Антониной Оборской герба Kolumna. Оставили одну дочь Терезу.

Стефан Слизень (ок. 1770 - 1800), сын Рафаля, получил в наследство от отца Костыки, Девятковичи, Полонку, Дедиловичи, Геленово. Был женат на Костанции Волловичевой герба Bogoria. Оставили детей: Альфреда, Рафаля, Владислава.

Получается Стефан умер раньше своего отца Рафаля, приблизительно на 17 лет.

Далее мне интересен только Альфред Слизень (ок. 1820 - 21.09.1882), ему перешли имения Девятковичи, Костыки, Дедиловичи, Геленово. Получается Полонку они уже продали или его дед, или отец. Женился на Элизе Тышкевич, дочери Ёзефа из Плещениц. У них были дети: Станислав, Генрик, Мария и Зофия. Они были последними владельцами из рода Слизней выше озвученных имений. Генрик и Зофия были убиты большевиками, Станислав умер в 1910 году, а Мария - в 1940 в Белостоке. Можно сказать, что Костыкская ветвь Слизней (мужская) прервалась на этой итерации.

Загадкой остаётся Казимир Слизень, который был владельцем имения Сморкова. Также в просмотренном справочнике не упомянуты Орпа и Дубровка.

На данный момент изучением генеалогии рода Слизней занимается Себастиан Слизень.

Вот так вот немножко о Слизнях.

Последняя порция материалов, предоставленных Михаилом после сентябрьской поездки в Вильно, подошла к концу. В результате на свет божий были явлены имена маленькой части населения бывшего Вилейского уезда, жившего в первой половине 19 века. Теперь их потомки, если захотят отыскать свои корни, могут это сделать как никогда просто.

Источник: Литовский государственный исторический архив

Населённые пункты: д. Васюльки, Мицкевичи, Половики.

Встречающиеся фамилии:

д. Васюльки: Кульша (?), Антонович, Кучинский, Адамович, Мацько, Зенько, Сколовицкий (?), Гурла, Ясинкович (?), Ясюкович, Сеняк, Сташкевич, Гришкевич, Дрождзинский (Дрожджинский), Дзедзёла, Кремза, Клемячиц;

д. Мицкевичи: Лавринкевич, Дземашкевич, Шакута, Арашкевич, Кремза, Кабаш, Дрождзинский, Томкович, Ясюкович, Гайдукович, Адамович, Колесник, Дзедзёла, Сувалко, Демидович, Маркевич, Клемячиц, Анишкевич, Свита, Гладки;

д. Половики: Зенько, Кравец, Балуш, Арашкевич, Шакута, Ясюкович, Колесник, Мисуна (Лисуна), Гайдук, Шаша, Будзько, Покольнис, Хоцянович, Кукиш (Куниш, Кулиш), Апанасевич.
​

Забавно, новая форма фамилии моего праотца - Покольнис. В 1850 уже Пакальнис. В 1855 - Пакалис. Далее Пакализов. Затем в 1870 Пекалине. К 1890 - Пакальский.

Вот и добрались мои руки до опорного для меня имения Княгинин. По обыкновению pdf-файл с проиндексированной ревизской сказкой этого имения выложил в Библиотеке.

Источник: Литовский государственный исторический архив.
Фонд 515, опись 15, дело 939, стр. 343 - 371.

Населённые пункты: двор им. Княгинин, д. Высюльки, д. Мицкевичи, д. Половики, д. Комарова, д. Яцкевичи, д. Оссовок.

Встречающиеся фамилии:

двор им. Княгинин: Лавринкович, Гайдукович, Яцыно, Демидович, Анискевич, Кравец, Дрожджинский, Будзько, Апанасевич, Климячиц, Синяк, Малафей, Шаша, Кремза, Колесник, Гладкий, Ясюкович, Фурцевич, Сташкевич, Шакута, Адамович;

д. Васюльки: Антонович, Адамович, Мацко, Гурла, Гришкевич, Ясюкевич, Сташкевич, Дрожджинский, Дзедзёла, Кремза, Клемячиц, Зенко;

д. Мицкевичи: Шакута, Арашкевич, Кремза, Дрожджинский, Сувалко, Ясюкович, Гайдукевич, Дзядзиола, Колесник, Дземидович, Верпахович, Маркевич, Адамович, Шабанко, Аношкевич, Свита, Гладки, Кабаш, Томкович;

д. Половики: Зенко, Кравец, Балушь, Зенько, Свита, Арашкевич, Шакута, Ясюкевич, Колесник, Мисуна, Гайдук, Шаша, Дзядзиола, Маркевич, Будзько, Пакальнис, Хоцянович, Кукиш, Аурицевич

д. Комарова: Адамович, Си(е)лицкий, Свита, Мацко, Гриневич, Дзедзёла, Дзедзёла-Роткевич, Панкратевич, Аурицевич, Фурцевич, Точицкий;

д. Яцкевичи: Тафейко, Мацька, Варпахович, Герко, Будзько;

д.Оссовок: Дзядзёло-Роткевич, Аурицевич, Варпахович, Колесник.
​

Парочка замечаний. Самая благодатная на формы фамилия - Дядёло. Это она сейчас так пишется. А тогда была куча форм. Старался записывать именно те, которые были в конкретных случаях. Тоже с фамилией Мацко. Где-то она Мацько, где-то Мацька.