Просматривает записи блогов в категории: Кишки

Продолжим разбирать массив документов по Кривичам и окрестностях за XVI век.
На этот раз разберём документ датированный 1540 годом и относящийся судя по всему к предшественнику Льва Роского, Яну Войтеховичу Нарбуту.
Судя по всему это некая расписка, составленная самим Нарбутом о досудебном урегулировании вопроса неправомерного использования Терешковичами пашни и сеножати, которая была в пользовании у Лотевцов. Ниже приведу моё прочтение этого документа с попыткой расставить знаки препинания, где они мне показались необходимы. И в этот раз я решил дать построчное представление текста.

Я, Ян Войтехович Нарбут, кухмистр господаря,
короля его милости, державца Марковский.
Жаловали мне подданные господарские повету
Марковского на имя Лотевцы на людей пана Яна
Яновича Заберезинского, маршалка господарского, дер
жавцы Сомилицкого, на имя на Терешковцов, о заб
ране земель и сеножати. Якож тыи люди пана
Заберезинского, Терешковцы, забрали в них земли и сено
жати их, тыи которыи они правом позыскали
на Рагазичох. Якож тыи поддыныи господарские Лотев
ци хотели о том жаловати господарю его милости. Я ж их
не допущаючи до господаря его милости жедалом в том
пана Заберезинского его милости за поддаными господар
скими, яко будучи державца их, же бы его милость
росказал тым людем своим Терешковцам земель и сено
жа теи тых поступить подданным господарским Лотевцам.
Его милость пан Заберезинский на жеданое мое то вчи
нил. Людем своим Терешковцам росказал тых земель
в Рославли и сеножатеи в Коморове Старыми проробки
поступить подданным господарским Лотевцам. До тых часов
поки мы з его милостью паном Заберезинским рок слушным
правом зложим, и на тыи земли выедем, и там будучи з его
милостью наконец справедливость вделаем. А подда
ныи господарские ку тым землям и сеножатем нема от доп
рава проробков новых прибавляти. Одно так держати
счим им тыи земли подадут. И на то дал есми пану
Заберезинскому сей мои лист з моею печатю. Писан у Вилне
лето божего нарожаня 1540 месяц июнь 21 дня.

Какую информацию можно почерпнуть из этого короткого документа?
Во-первых, описываемые события практически предвосхищали спор о Марковской пуще между Львом Роским и Петром Кишкою и происходили буквально за пару лет до этого спора.
Во-вторых, получается что ещё в 1540 году Ян Янович Заберезинский всё ещё здравстовал. Был ли к тому времени Пётр Петрович Кишка женат на его дочери - вопрос.
В-третьих, претензия Лотевцев касается земли, но не принадлежности к тому или иному имению самих Терешковцев. Ян Нарбут называет Терешковцев принадлежавшими к имению Кривичи и это не вызывает у него никаких вопросов, являясь само собой разумеющимся фактом.
Можно выдвинуть такую гипотезу на счёт причин возникновения спора о Марковской пуще, случившегося позднее.
В Марковском старостве меняется державца. Это "бремя" падает на плечи Льва Роского. И новая метла начинает мести по новому. А тут как раз меняется владелец Кривичей. Причём, веротно, имела место ситуация, когда Ян Янович покидает этот мир, а вскорости, уже замужняя его дочь, которой Кривичи могли дастаться как приданое, или просто как наследство, следует за папенькой. Т.е. Пётр Петрович Кишка на момент 1543 - 1544 мог уже быть вдов. Хотя в отчёте Волчкевича жена ещё фигурирует как Ганна Заберезянка без всяких упоминаний, что та "нябожчыца". Но также известно, что Пётр умирает в 1550 году. При этом будучи уже дважды женатым. Причём второй раз он якобы был женат на сестре Барбары Радзивилл, Анне Эльжбэте Радзивилл. Более того, если опираться на родовод Заберезинских, у Яна Яновича действительно была дочь Анна. Однако, она сама была дважды замужем. Первый брак был с Фёдором Сапегой, а второй с Степаном Андреевичем Корибцт Збаражским. Может всётаки Волчкевич что-то попутал, когда писал свой отчёт? С другой стороны, это же первоисточники прямо той самой эпохи, а информация из Википедии не истина в последней инстанции.

Так же обращает на себя внимание несколько штрихов. Первый, это то, что Лотевцы хотели жаловаться самому господарю, т.е. великому князю Жикгимонту Августу. Значит в этой ситуации для них была некая вселенская неспроведливость, раз они решили тревожить великого князя. При этом упоминается, что те земли они "правом позыскали на Рагазичох". Вероятно, тут имеется ввиду кто-то из Рагоз. Возможно, кто-то из Рагоз был державцей Марковским.
Второй штрих заключается в том, что Ян Нарбут не дал хода стремлению Лотевцев уведомить о несправедливости господярю.А так же не учинил набег на соседа, что было отдельным видом спорта в то время, а договорился с Яном Заберезинским пока вернуть всё как было, а потом решить этот вопрос выехав на те земли.

Массив документов, представленный в деле 354/0/10/384, оказался богатым на детали ранней истории окрестностей Кривичей и Княгинина. Тут вам и копии купчих на землю, располагавшуюся где-то в районе современных деревень Половики и Осово, датированные 1491 годом. И указание на то, как Кишки получили имение Кривичи в свои руки ещё до 1543 года. Этот факт важен, ведь до сих пор как в Википедии, так и в энциклопедии “Гарады i Вёскi Беларусi” (самые доступные простому обывателю источники), есть явно ошибочная информация о том, что Кривичи были во владении Корсака в 1552 году. Смею предположить, что данное заблуждение появилось благодаря книге “Материалы по истории и географии Дисненского и Вилейского уездов Виленской губернии”, изданной в Витебске в 1896 году. В ней на странице 209 дана статья о местечке Кривичи, в которой указано, что этого местечко в 1552 году упомянуто в ревизии Полоцкого воеводства. В статье приводится цитата, “къ двору Плисскому пана Дмитра Богдановича Корсака – село Кривичи, выслуга на господари его милости славное памяти Жикгимонте…” Но это совсем другие Кривичи, которые, к слову, существуют и ныне, и находятся в 3 км от деревни Плисса. Документы же из AGAD явно указывают на то, что Кишкам имение перешло от Заберезинских через брак дочери Яна Яновича Заберезинского и Петра Петровича Кишки ещё до возникшего спора между староством Марковским и имением Кривичи, т.е. до 1543 года.

Ну и конечно же, особой ценностью обладают списки крестьян, жительствовавших в те далёкие времена между Кривичами и Княгинином. И если как прямой генеалогический источник использовать их врятли возможно, ведь кажется сомнительными, что удастся связать живших в 1543 - 1546 годах с инвентарями имения Кривичи за 1606 и 1639 годы, то вполне реально реконструировать те или иные аспекты жизни исследуемой местности проецируя общеизвестные факты о том времени на указанную в списках совокупность людей. Хотя, я не исключаю, и хочу верить, что во временной лакуне длиною в 60 лет существует ещё какой-то источник, который поможет хотя бы частично связать середину XVI и начало XVII веков.

Так или иначе, списки и сопутствующая информация, приведённые в документах, требуют структурирования и обработки. Потому что только сопоставив их друг с другом можно получить более менее цельное представление о сёлах и людях, их населявших, нежели если рассматривать списки по отдельности. Но прежде чем приступить к обработке данных, стоит указать на несколько особенностей исходного материала.

Во-первых, в рассматриваемом массиве документов нет инвентаря как такового. Т.е. отсутствует роспись взимаемых с крестьян податей, как в денежном, так и в натуральном виде. Есть только списки хлебопашцев.

Во-вторых, только в реестре 1546 года явно указаны названия сёл, а также дана раскладка по дымам и службам внутри этих сёл. Можно сказать, что реестр носит более формализованный характер. Причём как по содержанию, так и по форме, ведь он имеет какое-никакое форматирование самого списка сёл. Напротив, документ, составленный комиссарами в Лотевичах в 1544 году, не имеет излишеств в виде форматирования списка. К тому же, хоть он и содержит разбивку по принадлежности к сёлам, но не такую явную и, иногда, без чётких границ этих самых сёл. Для лотевичского списка более уместно говорить, что это разбивка по “братьям и потужникам” той или иной семьи, указанной ещё в привилее великого князя Александра.

В-третьих, перечислены, по сути, только спорные крестьяне, которые проходили как “новоосаженные”. Упомянутые же в привилее великого князя Александра, называются сугубо в обобщённом виде. Только в первом письме короля Жикгимонта Августа ко Льву Роскому присутствует указание на количество служб для коренных фамилий.

В-четвёртых, спор касался только части территории имения Кривичи. Поэтому приводимые списки крестьян относятся сугубо к полосе, которую можно мысленно провести от современной деревни Городище через Половики к Киржину и далее в сторону деревни Субочи к Терешкам, а от них - к Язням.

В качестве базисного документа возьмём реестр 1546 года, так как он содержит разбивку по службам и дымам.

Первыми в реестре упомянуты братья и потужники Терешковичей, которые с ними в одном селе живут: Шолоховичи, Малахвеевичи, Козичи.

село Язна
​

Как указано в реестре, Терешковичи живут в том же селе. Однако, сами они поимённо не перечислены. Из письма Жикгимонта Августа ко Льву Роскому известно, что комиссарами было решено оставить Терешковичей в количестве 1 службы за Петром Кишкою. Таким образом в Язнях было 6 служб. Возможно, Петраш, Грыгор и Михаил, которым не удалось подыскать соответствия как в Язнях, так и в других сёлах, и есть те самые Терешковичи.

Обращает на себя внимание тот факт, что в лотевском списке фигурирует название Шиловичане, а не Язни. В тоже время в реестре Волчкевича перед описанием села Язни перечислены три группы: Шоловичи, Малахвеевичи, Козичи. Но в самом перечислении явно указаны только вторые и третьи. Возможно, Шоловичи, это Шиловичане из лотевского списка. В любом случае, пока что я не могу соотнести эту фамилию с какой-либо службой.

Интересно дополняют друг друга реестр и список в части службы Якова и Павла. В реестре Павел назван Татарином. А в списке он и его брат записаны с фамилией Телега. Т.е. эмиссар короля мог указать Татарин, как уточнение принадлежности к татарскому племени, как некую выделяющуюся особенность, которая бросилась ему в глаза, либо же тот, у кого он спрашивал о них знал, что те из татар. В тоже время составители лотевского списка, а это были в том числе и жители Лотевич, которые достаточно близки к Язням географически, хоть и принадлежали к Маркову, могли знать этих людей по их ремеслу. Вероятно, Яков и Павел могли заниматься изготовлением телег, колёс и прочих частей гужевого транспорта. И это могло быть более актуальной особенностью этих людей, нежели их национальная принадлежность, о которой местные могли знать уже очень давно. Да и имена у них уже вполне христианские.

Второе село, связанное с Терешковичами, в котором жили их “братия и потужники” это

село Субочевичи
​

Как видно, за те пару лет, что прошли между составлением двух документов, служба Козичей полным составом перебралась в Язни. Также обращает на себя внимание то, что в лотевском списке у жителей первой службы указана фамилия - Скомороховичи. При этом прямого упоминания фамилии Субоч или Субочевич нет.

Далее в реестре 1546 года даются сёла с “братьями и потужниками” Пилипковичев.

село Борисовичи
​

На сегодняшний день деревни с таким названием нет, как не было её уже и в 19 веке, потому что на картах времён Российской Империи нет такого топонима в окрестностях Кривичей. Есть два вариант, почему так произошло. Первый - село впоследствии было разрушено, вымерло. Второй - село либо уже имело другое название, существовавшее параллельно с этим, либо потом заимело другое название. В качестве примера можно взять те же Язни, которые и Шиловичи вроде бы как.

Во второй службе этого села были, видимо, записаны уже сыновья Ивана и Петраша Ширков. А Остапко Коробчич, видимо, является родоначальником всех Коробчицев (или части, потому как у нас нет списка всех сёл имения Кривичи), которых в XIX веке будет уже не счесть в окрестностях Кривичей.

село Страховичи
​

Как и предыдущее село, Страховичи на данный момент отсутствуют на картах. Причины, возможно, те же. Достаточно трудно сопоставить лотевский список с реестром Волчкевича, по этой деревне. Всё зависит от того как интерпретировать слово Климята встречаемое в лотевском списке. Если это фамилия, тогда Грин Григоревич тоже Климята и брат Фёдора, и, возможно, Лазар тоже брат. Если же Климята это имя, то тогда это брат Фёдора, и, соответственно, Лазар и Грин могут быть уже не братьями. Я склоняюсь к первому варианту.

Ещё не ясно, являются ли Лазар Александрович и Лазар Трохимов одним и тем же человеком. Имя это было достаточно редким даже по тем временам, и встречается только в контексте села Страховичи.

Сами же Пилипковичи не ясно в каком селе жили. Из письма Жикгимонта Августа ко Льву Роскому указано, что они в количестве 2-ух служб остаются Петру Кишке. Возможно, они жили в селе, которое сейчас известно под названием Филипки.

Далее в реестре перечислены “братья и потужники” Некрашевичей.

село Наумовичи
​

На данный момент село отсутствует на карте. С большой долей вероятности все перечисленные люди имели фамилию Наумович, потому что Петраш и Левон были братьями и были записаны в лотевском списке в Уздригаловичах.

село Уздриголовичи
​

Тут интерес ситуации в том, что в лотевском списке у Ходора явно указано отчество, а реестр указывает на фамилию. И оказывается, что столь необычное название деревни получилось из фамилии, и видимо, ещё раньше, имени. Имя явно балтского происхождения. Возможные варианта: Уздригола, Вздригола, Воздригола.

Использование не христианского имени указывает на то, что этот самый человек, с таким именем, мог родиться ещё в XIV веке, когда большинство литвы ещё не было крещено.

Реестр вносит некоторую сумятицу в связи с наличием у Ходора сыновей Хведка и Хведца. Не совсем понятно, носили ли они одно и тоже имя, и если носили, то почему.

Реестр не содержит указаний на то, где жили Некрашевичи. Только из всё того же письма Жикгимонта Августа ко Льву Роскому известно, что за Петром Кишкой оставалось 2 службы Некрашевичей.

Также за рамками реестра, лотевского списка и письма остались семьи Комсичей и Глядовичей (Оглядовичей, Голядовичей). Они присутствовали в привилее великого князя Александра, но, видимо, во время разбирательства проживали в отдалении от пущи и в документы не попали.

После спорных “братьев и потужников” в реестре даются отчичи кривицкие. Т.е. давно принадлежавшие к Кривичам. Судя по тому, что в лотевском списке они упомянуты как осаженые в пуще за Наквою, то скорее всего, это их предков продал за 70 коп грошей Богдан Котел и его сёстры в 1491 году. Потому что именно на пущу за речкою Наквою Пётр Кишка показывал купчие.

село Курвиловичи-Увосовцы
​

К сегодняшнему дню эта деревня имеет название Осово. Забегая вперёд скажу что со временем, и даже довольно скоро (уже к 1606 году) название приняло современный вид. Вероятно, существовало несколько поселений, в которых жили Курвиловичи. И для указания конкретного села применялась уточняющая особенность. Похожий подход к именованию сёл можно наблюдать в Мядельском старостве. Там было село Азарки, которое со временем разрослось настолько, что три части этого селения стали носить собственные названия, Азарки-Пудовинки, Азарки-Дворище, Азарки-Старые.

село Кгилевичи
​

Эта деревня не представлена сегодня среди топонимов окрест Кривичей. Возможно, она была очень близка к Осову, и со временем влилась в неё, потеряв своё название.

село Половики
​

Деревня существует и ныне. По видимому, название получила от фамилии первых поселенцев. Только не ясно, это патронимическая фамилия или нет. Если патронимическая, то получается, было имя Половик. Но это как минимум странное имя. Разве что опять из литовского что-то. Куда более логично выглядит предположение, что это указание на род занятий их предка, и возможно, их самих. Как с теми же Язнями, где есть Телега и Тележич. Т.е. у какого-то их предка могла быть фамилия Половик, и уже от неё произошла патронимическая форма, записанная в лотевском списке. Опять же, если обратить внимание на фамилию людей, продавших эти земли Яну Юрьевичу Заберезинскому, то она была Котел (Коцел). Изначально, это было имя человека, жившего в первой половине XV века. Возможно, и тут наблюдается нечто подобное. Просто на сегодняшний день это имя не воспринимается как имя. Возможно из-за того, что ударение было на на последний слог: Половик либо же Половик

Ещё в качестве версии о происхождении фамилии Половикович, а равно и поселения Половики, можно рассмотреть привязку к топонимам. В бывшем Дисненском уезде было несколько гидронимов с подобным корнем. Речка Половка, вытекающая из озера Бельки. И речка Половица, протекающая мимо того же озера, но с другой стороны, южнее. И село Полово, которое находится на берегу Дисны, как раз между устьями Половки и Половицы. Возможно, предки Корнея, Мишки и Якова были из этих мест, и на новом месте, в окрестностях Княгинина, получили фамилию по старому своему месту жительства.

А теперь сведём имеющуюся информацию о сёлах и их населении в одну таблицу.

​

Общее количество спорных служб равно 27. Что в два раза меньше, чем указывал пан Лев Роский со своими подданным, которые называли цифру 60. Соответственно, если отталкиваться от полученной цифры служб и дворов можно предположить, что в 50 дымах при среднем размере семьи в 6 человек могло проживать 300 человек. Количество дворов в 5 службах неизвестно. Однако, можно по имеющимся данным предположить, сколько дымов могло быть в этих службах.

В среднем на одну службу приходилось 50 / (27 - 5) = 2,27 двора.

Значит в 5 службах могло быть 11 дымов. А значит, общее количество дымов могло составлять 61. Что очень близко к числу служб, названному как новоосаженные. Возможно, в документ закралась ошибка и Лев Роский с подданными имели ввиду именно количество дымов, а не служб.

Из упомянутых 9-ти сёл через без малого 500 лет продолжают существовать 5 из них. При этом нет уверенности в том, что оставшиеся 4 канули в лету всецело. Возможно, сегодня они носят иные названия, либо влились в другие селения.

В любом случае, всё также принимая средний размер семьи равный 6 можно заключить, что на территории между Княгинином и Кривичами на промежутке между 1543 - 1546 годами проживало около 366 человек.

Сегодня закончим рассматривать дело 354/0/10/384.

Два последних документа не содержат какой-то новой информации. Однако так же важны, так как закрепляют принятое ранее решение о возврате крестьян от Маркова к Кривичам.

Первый документ я бы назвал отчётом, написанным Юрием Якубовичем Волчкевичем, о том, что он провёл расследование по поручению Жикгимонта Августа, по итогом которого крестьяне были возвращены в Кривичи от Маркова. Он опять перечисляет все фамилии как упоминаемых в привилее Александра, так и фамилии их потужников. А также отмечает, что составил 2 экземпляра реестра возвращаемых людей, с их именами и количеством служеб и дымов в их сёлах.

З росказаня его кролевской милости господара нашего милостиваого Жикгимонта Августа з божей милости короля Польского, Великого князя Литовского, Руского, Пруского, Жомойтского, Мазовецкого и иных.

Я, Юрий Якубович Волчкевич, конюший и подконюший Виленский державца Волкинецкий и Лепунский, иж которы з люди и земли и пущу именя Кривицкого, малжонки его милости, пана Петра Петровича Кищича, пани Ганны Заберезянки, через комисарей от господара короля, его милости старшего пана отца господара нашого милостивого, высланых привернены и поданы были ку двору его кролевской милости Марковскому дорозсправы яко ж тых прошлых часов часов его королевская милость за чалом битен пана Петровым рачил мене так высылоти и приказати:

Иж бым ся я того справедливе а достаточне выведал, естли бы то была одна братя и потужники тых людей Кривицких, которым на привилею его милости славное памети короля Александра, суть пану Заберезинскому даны, и в нём менови те описаны, иж бых его кролевское милости около того достаточную справу дал, атакомя зарошанем его кролевское милости там выездил и того достаточне а справедливе доведовшися, иж то суть одна братя и потужники тых людей Кривицких. В том достаточную справу его кролевской милости дал, то пак его кролевская милость пан наш милостивый обачивши то, иж то суть одна братя и потужники тых людей Кривицких, зася его милость пану Петру Кищичу и молженцы его милости пани Ганне Забрезянце тыи села, тоесть братя и потужников: Терешкевич, Шаловичов, Малахвеевичов, Козичов и Субочевичов, а Пилиповичов братья и потужников Борисовичав, а Страховичов, а Некрашевичов потужников Наумовичов, и Уздригаловичов, и теж отчичов Кривицких Курвиловичов Увосовцы а Кгилевичов и Палавиков з людьми со всими их повиноватостями пану Розскому державцы Марковскому через лист свой господарский поступити ку Кривичом казал, имене его милость там до них уващим послал, а такомя водле листу его кролевской милости, который до пана Роского был в той речи писан и теж водле устного росказаня его кролевской милости тыи люди вышеи описаные Шаловичи, Малахвеевичи, Козичи, Субочевичи, Борисовичы, Страховичи, Наумовичи, Уздриголовичи, Курвиловичи, Кгилевичи и Половичи со всею их братею и потужники и со всеми их повиноватостями, так яко стародавна за панов Заберезинских бывало, подал. Якож вси ты людина реестр меновите списавши колко в котором селе служоб и дымов под печатю своею.

Один реестр пану Петру Кишце дал, а други в тоеж слово у себе заставил. Нежми што ся дочет пущи, которая на он час за выездом панов комисарев от его кролевской милости старшего пана отца господара нашего милостивого ку Маркову в держане подана, которую пущу пан Пётр по тых людех ку Кривичом своея быти менует, тое пущи господарь, его милость, з моцы своеи не выпустил, але заховал то, его милость, господарь до иншое науки своеи господарскои обно ж пану Петру и подданым, его милости, Кривицким в оную пущу уеждьяти и дерева на будованне и на дрова брати и входом их мети, неказал, его милость, им забороняти. И на то есми дал пану Петру сесь мой лист уващии под моей печатю.

Писан у Кривичах под лето божьего нарожаня 1546 месяца генваря и дня 20 индикт 4.
​

Но при всём при том, великий князь не выпускает пущу из своих рук. Однако использовать пущу для своих нужда крестьяне право имеют.

Видимо этот момент не давал покоя Петру Кишке. Владеть пущей хотелось всецело. Поэтому, видимо, и появился последний документ из этого дела.

Жикгимонт Август божью милостью кароль Польский, великий князь Литовский, Руский, Пруский, Жомойтский, Мазовецкий и иных.

Державцы Марковскому, пану ЛЬву Ивановичу Роскому.

Бил нам чалом паня Троцкае старостич Жомойтский пан Пётр Петрович Кишчич о том, што первей сего, которую пущу властную имения его Кривицкого присудили были в держание комисари ку двору нашому Марковскому, за росказаньем кароля его милости старшого пана отца нашаго, и до тых часов тая пуща его к Маркову на нас держана была. А так он листы привилею твёрдости свои перед нами госпадарем покладал абыхмо при оной пущи его заставити. Гдеж мы тых листов твёрдости привилею его огледали и того достаточне доведавшися и обачивши есмо иж тое к властным пуща пана Петра Кишчича, того именя его Кривицкого, и заховываючи его подле тых листов пирвилеев при онаи пущи Кривицкой его есмо зоставили. А про то приказуем тобе, абы еси вже оное пущи все так якося в собе мает яко властнае его к тому имению его Кривицкому от двора нашего Марковского поступило. И через то бы еси в тую пущу его не вступовал ся и лесничого своего в неи не всылал и дерева на потребы наши господарские и тех на потребы того двора нашего Марковского брати и людем нашим Марковским никотораго спустошеня чинити не казал и в нее уступатися не велел. Нехай он тую пущу держить яко властность свою водле листов привилеев твердостей своих которые на то перед нами вказовал конечна.

Писан у Вильни под лето с божьего народжаня 1547 месяца ноября 12, индикт 5
​

Т.е. где-то через год после визита Волчкевича, Жикгимонт Август приказывает Льву Роскому запретить своим подданным посещать пущу и каким-либо образом использовать её. Таким образом, тяжба, длившаяся 5 лет, решилась в пользу Петра Кишки. Пройдёт ещё примерно 5 лет и Пётр Кишка покинет этот мир, оставив намного меньше следов в общеисторичесом плане, нежели его сородичи. Однако следы его частной жизни,возможно, важнее. Потому как в этих документах застыли, как в янтаре, имена и фамилии обычных крестьян, живших без малого 500 лет назад.

Продолжим рассматривать дело 354/0/10/384.

На этот раз будет документ, который я с лёту ошибочно принял за инвентарь имения Кривичи 1546 года. На самом деле это реестр "братеи и потужники", которые по решению королевской комиссии 1544 года, были переведены из двора Кривицкого ко двору господарскому Марковскому. Составлен сей реестр был Юрием Волчкевичем, упоминаемым ранее в листе короля Жикгимонта Августа к державце двора Марковского Льву Ивановичу Роскому. В данном реестре перечислены люди, которых нужно вернуть обратно в имение Кривичи, причём имеется разбивка по фамилиям тех, чьими "братьями и потужниками" были данные люди, а также указаны сёла, в которых они проживали (по крайней мере возвращаемые).
Собственно сам текст реестра ниже.

Од лета божьего народжання 1546
Месяца генваря 20 день индикт 4


З росказаня его кролевской милости господара нашего милостиваго Жикгимонта Августа з божей милости короля Польского, великого князя Литовского, Руского, Пруского, Жомойтского, Мазовецкого и иных, я Юрий Якубович Волчкевича, конюший и подконюший Виленский, державца Волкиницкий и Лепунский (?), што его кролевска ясность, пан наш милостевый, рачил мне устне росказати есмо его милость своим господарским рачил росказати до державцы Марковского, пана Льва Роского писати, иж бы пан Роский в тые люди Кривицкие именя, его милости, пана Петра Петровича Кишки, воеводы Киевского, который через камисарей от его милости господара нашего милостивого старшого пана, отца его королевской милости, были ку двору его кролевской милости Маркову до розсправы привернены, и через мене Юрия Волчкевича, его милости пану Петру Кишце будут поданы, иж бы он от того часу в тые люди ничимся невступовал, а такомя которым села з людьми его милость пана Петра Кишку увязал и служебнику его милости Матысу Драминскому подал тыя вси люди, колко их служоб было, в котором селе, справедливо а достаточне, на рестр списавши ему есми подал.

Напервей Терешковичов братья и потужники, которые с ними в одном селе живут:
Шоловичи, Малахвеевичи и Козичи, пять служоб.

Язна​

Яков з братаничам Павлом Татарином, дымы два, одна служба.
Роман а Игнат Ратевичи, дымы два, одна служба.
Марко Гаврилович з Семеном, дымы два, одна служба.
Селивон, Ивашко Малохвеевичи з братею, дымы два, одна служба.
Микита а Иван Якововичи, Игнат Екимович Козичи а Денис чоловек прихожый, чатыри дымы, одна служба. А под тымиж людьми угол земли Рудовщины пусто лежит бо то их одна земля.

село Субочевичи​

Карп, Семён, Занко, Сергей Ивановичи, чатыри дымы, одна служба.
Павел Василевич, один дым, служба.

Пилиповичов братья и потужники
село Борисовичи​

Остапко Коропчич, один дым, служба.
Левон Ивашкевич, Ондрей Петрашевич, Яков Пашкевич, дымы три, одна служба.

село Страховичи​

Грин Хведорович, Хведор Климачич, дымы два, одна служба.
Лазар Александрович, Левон Зимодра, дымы два, одна служба.
Ермак Гриневич, один дым, служба.

Некрашевичов потужники
село Наумовичи​

Степан Наумович, Густин, Мартин, а Илья Петрашевичи, а Микула, Димид Левоновичи Наумовича, дымов шесть, одна служба.

село Уздриголовичи​

Ходор Уздриголович, сыны в него чотыри: Хведко, Осип, Хведец (?), Сак, дымы три, одна служба.
А дяткевич его, Супрон, на одной же службе был, апроч зшол.

Тых теж людей потужники отчичи Кривицкие
село Курвиловичи Увосовцы​

Микита а Малашко Курвиловичи, дымы два, одна служба.
Григор Степанович, Занко Роткевич, Хведко Романович, три дымы, одна служба.

село Кгелевичи​

Иван Семенович, дым один, служба.
Осип а Игнат Семеновичи, дымы два, одна служба.
Григор а Игнат Микуличи, дым один, служба.
Ротко Кгилевич, дым один, служба.

село Паловики​

Корней а Иван Малеевичи, дымы два, одна служба.
Опанас Мишкевич, Микита Яковович, дымы два, одна служба.

Тые верхуписаные люди со всею их братею и потужники, и со всеми их землями пашными, и сеножатными, и их службами данными грошовыми и медовыми, и со всеми их повиновастями, водле давного обычаю, так яко за панов Заберезинских бывало, его милость пана Петра Петровича Кишку увязал и подал.

Штося дотычет пущи, которая на он час за выездом панов комисарем от его кролевской милости старшого пана отца господара нашего милостивого ку Маркову в держане подана, которую пущу пан Пётр по тых людех ку Кривичам своея быти менует, тое пущи господар, его милость, з моцы своей не выпустил, але заховал то, его милость господарь, до иншое науки своей господарской, однож пану Петру и подданным его милости кривицким, в оную пущу уезждьати и дерева на будоване, и на дрова брати, и входов их мети, неказал его милости им забаронати, ку которому ж реестру я и печать свою приложил.
​

Данный документ - ценнейший источник информации о структуре крестьянских сёл в середине XVI века в нашем Вилейско-Мядельском микрорегионе, и требует более пристального анализа!

Сейчас же, я хочу обратить внимание на то, что "братия и потужники" не обязательно жили в одной деревне с теми, чьими "братьями и потужниками" они являлись. К примеру, взять тех же Терешковичей. Я пока помещаю их в район современных Терешек. Их же потужники записаны, одни в Язнях, вторые в Субочевичах. Если предположить, что описанные сёла находились на тех же местах, что и сейчас, то, как может видеть знакомый с местной географией человек, они были не в пятиминутной доступности.

Также хочу отметить, что в принципе, чтобы получить некое подобие инвентаря куска земли между Кривичами и Княгинином, можно сопставить этот документ с ранее обработанными мною документами 384 дела и выписать всех, не только тех, кто был возвращён, но и тех, кто по привилею был оставлен за Кривичами.

Ну и с большой долей вероятности, в данном реестре названия сёл - это отсылка к фамилии её населения. Например, возьмём село Наумовичи.

нужно читать как Микула и Димид сыновья Левона Наумовичи.
Я думаю, в Борисовичах дело обстояло также, только явно указание фамилии как "Борисовича" нет.
Но это всего лишь предположение. Нужно более тщательно сопоставить разные документы данного дела, чтобы делать определённые выводы.

Продолжаем разбирать дело 354/0/10/384.

Решение великокняжеских комисаров в споре о принадлежности земли, пущи и людей там живущих, не было окончательным. В конечном счёте, Пётр Петрович Кишка имел документы на всё на это. И может быть они были не так прочтены. Вероятно, он обжаловал предыдущее решение, вынесенное в 1543 году. Потому что следующим документом в деле 384 идёт письмо Жикгимонта Августа Льву Роскому. Приведу его полностью, без сокращений, разве что с моей разбивкой. Как обычно документ представляет собой простыню текста, с малым количеством знаков препинания.

Жикгимонт Август божою милостью король Польский и великий князь Литовский, Руский, Пруский, Жомойтский, Мазовецкий и иншых.

Державцы Марковскому пану Льву Ивановичу Роскому и иншим державцам Марковским, хто и на потом будет тот двор наш Марков от нас держати, што есмо первей сего от пана Петра Петровича Кищича справу мели о том, иж который людей и земли и пущу именя Кривицкого малжонки его, пани Ганны Заберезинской, который рекомо за панов Заберезинских к имению Кривицкому от Маркова без данины забраны. И через комисарев короля его милости пана отца нашего, закомисеями его милости высланых, поданы были у держане ку двору нашему Марковскому. Для нестатья жоны его ку праву яко отчичики того имения нарок от его кролевской милости зложёный и пану Петру Кищичу у комисяих его милости ознаменые до росправы и до отложеня накладов (?) подданых наших Марковских, который они ведучи ото кобы с паном Петром нальжили, так яко ширей тая реч усправе оных комисарев есть описана, где ж первш сего пан Пётр Кищич даючи нам коло того справу поведил перед нами,

Иж на он час тые комисары властные люди имения Кривицкого, которые на прывилею латынском дяди нашего короля его милости Александра меновить суть описаны, тоесть Некрашевичи, а Глядовичи, а Пилиповичи, а Комсичи, и Терешковичи и братию их по обеим сторонам реки Сервечи в Куренцы.

За всими тых людей потужники которыи в земли уходы стародавна мают к тому двору нашему Маркову заехали толко штось троха тых людей для знаку привилея же бы рекучи преся, он водле привилея тые люди мел держати при нем зоставили, на што он и тот привилей короля его милости Александра перед нами вказывал, на котором тый люди вышей писаные з братею и с потужниками своими суть описаны.

Просячи нас а бых мо казали тых людей водле привилея его зася к тому имению их Кривичам поступити. Як жо мы з оного поступу тых комисарей, которые там выжедуали магочи того справу же они, тые люди, которые пан Пётр з малженкой своею на привилею мают, предся при них зоставили, только они тых ку двору нашему Марковскому в держане до права подали, которые в оном привилею их не описаны.

Одно записано в Заберезинских на землях наших тамошних и на пущах прибавлены. А в де же хотячи есмо певную ведомость того мети отъеханы будут тые люди от пана Петра, которые он на привилею своем меновите, описаныи мает обо ни, послали там конюшего Виленского державцу Волкиничского и Олтунского, пана Юрия Якубовича Волчковича, которому и выпись з оного привилею короля его милости Александра и выпись поступу справы комисарской дати есмо казали, и велели ему там до тых людей Некрашевич, Голядович, Пилипкович, Комсич, Терешкович выехати, и отомся пильне, правдиве, а достаточне выведати и пописати и нам справу о том дати.

Держит ли пан Пётр зуполна тые люди свое, которые ему в том привилею описаны з братею и потужниками их яко в справе комисарской описано чили не держит, а взятол ему будет што от того привилея ку кривде его обо ни.

И тобе теж есмо, яко державцы тамошнему, так же через лист наш росказали же бы еси с паном Юрьем Волчковичом сам до тых людей выехал и их ему оказал, што пан Пётр тых людей держит, а которых к двору Марковскому до права привернено.

Где ж пан Юрий Волчкович за росказанем нашим там до тых людей восполок с тобою ездил и тогося доведывал, и тых часов под верою своею колотого он нам справу дал и поведил их.

Штося дотычет тых людей на привилею описаных: Терешкович, Пилипкович, Некрашкович з братею и потужники их, оно де тых Терешкович одну службу людей пану Петру заставлено, а братию и потужников оных Терешковичов на имя Шоловичи, Малофеевичи, Козичи и Субочевичи, которые з оными Терешковичи на одной земли и на одном уставе седят от пана Петра узять.

А Пилипковичи две службы людей ему ку Кривичам зоставен, а взять ку Маркову братю и потужники их Борисовичи, а Страховичи, которые такжо на одной земли и на одной уставе с ними седят.

А Некрашкович пану Петру две службы людей зоставлено, брати и потужники Наумовичи и Уздрыголовичи ку Маркову привернены, которые з ними такжо на одной земли и на одном уставе седят.

Как до многие люди наши Марковские и теж некоторые бояре тамошние суседи околичные перед ним сознавали, иж тые люди, которые з оного суда комисарского к Маркову взяты панам Заберезинским здавна служили, а суть властные братея а иншие потужники тых людей, на привилеи описаных, Терешкович, Пилипкович, Некрашкович, и з ними тые братья и потужники их на одной земли и на одной уставе з давных часов седят.

И не суть людьми ново осажеными от панов Заберезенских яко в том первом королю его милости пану отцу нашему справа была дана яко ж де з ужо тому колко десят лет еще за державцу Марковского пана Мордаса, которыи от короля его милости тот двор держал, такжо тые люди от пана Заберезинского были взяты и ку Маркову привернены, и потом король его милость тотся доведавши, же тые люди пану Заберезинскому даны, росказал ему их зася поступити и от тот де часов они панам Заберезинским служили.

Иж людем в тот жо час, подданые наши Марковские, перед паном Юрием жаловали на боярина пана Петрова Кищича, Рокгинского, их он на земли нашой Марковской осел и трёх человеков за собою осадил.

А над то, которые люди властные отчичные Кривицкие на имя Курвиловичи, Кгилевичи, а Половики, о кром того привилея, на он же час за тым выездом комисарским от пана Петра так жо за нестанем малжонки его ку праву взятые и ку Маркову поданы.

Ино пан Юрий Волчкович дал нам в тои справу иж такжо постороние люди перед ним поведали што ж они здавна з веку ку имению Кривицкому панам Заберезинским служивали и седят на властном кгрунте Кривицком а к Маркову николи не прислухали.

Ино мы от пана Юрия Волчковича справу в тои в земши и с паны радами нашими намовивши и розумеючи в том быти реч слушную, кгдыж ся то знашло и оказамо, иж тыи люди, которые з выезду оних комисарей до права в держание ку Маркову были поданы, суть властные братья и потужники тые люди, которые на привилею меновити описаны, а не иншие люди на кгрунте нашом Марковском ново осажены е около чого люди посторонние сознавали, иж то суть властные люди панов Заберезинских и прислухали и служили ку Кривичом, а есть братия и потужники тых людей, которые на привилею стоят описаны и з ними на одных землях и на одных уставах седят.

Так теж и тые люди Курвиловичи, Кгилевичи, а Половики есть властные отчичи Кривицкие, а ку Маркову николи не служили. Виделься нам пана Петра водлуг того привилея короля его милости Александра при тых людех заховати, для чого ж послали есмо там тогож пана Юрия Волчковича и казали ему тые вси люди, которые через оные привилеи у него были взяты, тоесть братия и потужники Терешкович, Шолович, Малохвеевич, Козичи и Субачевичи, а Пилипковичов братию и потужники, Борисович, а Страхович, а Некрашковичов потужники Наумовичи и Уздриголовичи и тых теж людей отчичов Кривицких Курвиловичов Увосовцы, а Кгилевичов, а Половиков и их потужников, которые с ними на одных землях и на одных службах седят, и которые в тот же час от Кривич ку Маркову за тым выездом комисарским были поданы, и штося незнашло абы они люди Марковские мели быти зася пану Петру в моц и в держане подати со всеми службами и повинностями тых людей потому яко они и первей панам Заберезенским служили.

И ты бы о том ведал, и вжо от того часу яко тот лист наш будет тобе дан, в тые во вси люди высше мененые ничимся не вступовал и пану Петру их поступил. Нижли штося дотычет пущи которая на он же час за выездом тых комисарев короля его милости пана отца нашего ку Маркову в держане подана, и которую пан Петр водле того привилея короля его милости Александра своею по тыж людех ку Кривичом быти менучи, ино мы на тот час еще тое пущи пану Петру не поступуем, однож бы еси вжо от того часу пану Петру и подданым его в оную пущу уеждчати и дерева на будование и на дрова брати и входов их мети им не заборонял, и во вселеся водлуг того росказаня него заховал, а ведже бы если тои пущи и еще з моцы своей не выпускал до иншое науки нашое.

А штося дотычет оного боярина Рокгинского пана Петрова, на которого перед ним люди наши жаловали, иж он з людьми своимим на кгрунте нашом осел за тым часу иншого комисарей наших там высшеи справедливость тому вчинити кажем и естли ся то знайдет же оный боярин и люди его на кгрунте нашом Марковском осели, тогды он будет повинен их оттоль знести, а нам господарю того кгрунту нашого поступити


Писан у Вильни под лето божо нарожаня 1545 месяца декабря дня 16 индикт третий

Валериян (?) писарь​

Комиссия короля Жикгимонта Старого вынесла решение, что Петру Кишке надлежит вернуть ко двору Марковскому людей, которые в привилеи короля Александра небыли упомянуты. И по всему получалось, что это были "братия и потужники" упомянутых в привилеи семей. Кстати, из текста видно, что привилей был писан на латыни.

Пётр Кишка запросил ведомость с перечислением того, кто остаётся, а кто должен "отъехать" ко двору Марковскому. Поэтому Жикгимонт Август посылает к имению Кривичи конюшего Виленского Юрия Волчковича, чтобы тот хорошенько разузнал ситуацию на месте. Т.е. ему следовало наведаться ко всем упомянутым в привилее семьям и установить кто там "братия и потужники", а кто носитель основной фамилии.

Юрий Волчкович это сделал, отделив одних от вторых.

Однако, по ходу дела, многие люди Марковские и бояре околичные рассказали, что все эти люди с давних пор служили Заберезинским. И что ещё при державце Марковском Мордасе была похожая ситуация, и часть людей было привернуто ко двору Марковскому. Однако как Жикгимонт Старый проведал про это, вернул людей к Заберезинским. И те люди, что за рекою Наквою, тоже были людьми Кривицкими. Более того, даже отчичами.

По этому поводу Жикгимонт Август призвал своих панов рады, которые вынесли решение об отмене решения колишней комиссии. И люди остались на своих местах с правом использовать пущу.

Продолжим изучение фонда Радивилов, хранящегося в AGAD.

В сегодняшнем посте рассмотрим дело с шифром 354/0/10/384. Оно включает в себя 5 отдельных документов, охватывающих 1544 - 1547 годы и касающихся спора о землях и людях на них проживающих, между державцем Марковским, Львом Ивановичем Роским, и Петром Петровичем Кишкою, владельцем имения Кривичи.

Сразу хотелось бы уточнить, что данный период связан с датой создания документов. В некоторых из них описаны события более ранние.

Тут стоило бы напомнить о ранее рассмотренном деле о бобровых гонах, между Яном Петрашевичем Монтыгирдовичем, владельцем Куренца, и Яном Юрьевичем Заберезинским, владельцем имения Кривичи, записанное в промежутке между 1460 и 1467 годом.

Из него стало известно, что до Юрия Римовидовича Заберезинского Кривичами владели князья Корибутовичи. Собственно сам Корибут и далее его сын Фёдор. После, имение Кривичи переходит каким-то образом к братьям Римовидовичам, Юрию и Олехне. А затем уже их дети владеют разными частями этого имения. В том числе и Ян Юрьевич, который получает свою часть до или около 1460 года.

Тут, кстати, хотелось бы отметить, что дело о бобровых гонах - первый письменный источник, в котором упоминаются Кривичи (по крайней мере на данный момент). До сих пор, как в Википедии, так и в энциклопедии "Гарады і вёскі Беларусі", первое упоминание Кривичей датировалось 1493 годом.

Что происходило в промежутке между 1460 и 1493 с имением известно мало. Единственным источником, в котором можно было почерпнуть косвенную информацию о периоде до 1493 года был привилей великого князя Александра, подтверждающий купчие Яна Юрьевича Заберезинского на земли в том числе в Кривичах и Княгинине. Так, мы знаем, что до 1493 года часть Кривичей была выкуплена у двоюродного брата Яна, Андрея Олехновича Римовидовича. Впрочем, в том же привилее указано, что не только у него, но и его братьев. Так же, у Богдана Некрашевича и его сестры, была выкуплена часть земель около Княгинина, которые граничат с Кривичскими землями.

Дело же 384 может пролить больше света на этот период и поможет ответить на вопрос, каким образом имение Кривичи перешло во владение рода Кишек.

Первый документ из этого дела объёмен и состоит из 12 страниц, исписанных старо-белорусским письмом.

Я позволю себе привести этот текст без сокращений, в том виде, в котором я его прочитал. Не претендуя на абсолютную точность прочтения и расстановки знаков препинания, которые, к слову, практически отсутствуют в оригинале. Длинное исходное полотнище текста я так же позволю себе разбить на какие-то логические части, после каждой из которых буду давать комментарий.

З росказаня господаря кароля и великого князя его милости Жикгимонта, мы, комисари Василий Тишкович, староста Менский, а Кмита Кунцович, державца Вилкомирский и Оникштенский, а Олехно Федорович кравец, тивун и городничий Троцкий, высланые нарок на доложеный завитый за комисеею господарскою и за принятьем року положеного пана Петра Петровича паняти Троцкого, старостича Жомойтского за двонадцать недель тоесть от Трёх Кролей минулого свята которыи тыми разы припал повеликой ночи на святой недели в суботу лета божего нароженя тисяча пятсот чотыр десят третего месяца марта тридцатый день индикта первого.

Приехали есмо до людей господарских волости Марковской до села на имя Лотевичов и кгде с мы обославшися с паном Петром Петровичом Кишчичом выехали восполок на местца, где нас державца Марковский пан Лев Иванович Роский и подданые господарские етого села Лотевич привели над реку Накова, где впал у неё Чорный Ручей.

И обличне стоячи перед нами с паном Петром жаловал нам пан Лев Иванович Роский с поддаными господарскими Грыгорем а Щастом Шадыревичом и са всею братею их того села Лотовского:

Тым обычаем иж Пётр его милость держит именя Крывичи Великие ку которому именю немало кгрунту двора господарского Маркова забрано, и привернено пущи господарское, и в той пущи осажено шестьдесят служеб людей, и бобровые гоны людей господарских поотнимано, и теперь то его милость к оному именю невеми в которыи обычаи держит, а так рад бых ведал за которым правом то мает. И просил абы листы и твердости на тот кгрунт и на тыи люди отои пущи осаженыи перед нами положил и судеи водле комисеи господарское ознамил.

И вказал и поведил пан Роский и люди господарские, иж то где ваша милость стоит на правой и на левой стороне и за Наков реку то всё есть кгрунт Марковский, а пуща господарская якося у своих границах мает.

Пан Пётр мовил иж ся та ку тому праву неготовал, а ни комисареи своеи руки брал и просил нас а бых мо так зрамени господара короля его милости яко и его того досмотрели мы смы ся в том его милости вымовили его милость присадил к нам земян господарских Яна Кабригаловича а Юрья а Миколая Котлов.​

Как видно из текста, 30 марта 1543 года, великокняжеская комиссия приезжает в село Лотевичи для принятия решения по Петру Петровичу Кишке, старостичу Жамойтскому (т.е. его отец Пётр Станиславович Кишка был к тому моменту старостой Жамойтским), владельцу имения Кривичи Великие. Дело в том, что Пётр Петрович обвинялся в незаконном присвоении земель и пущи, господарского (великокняжеского, государственного) имения Марково. Державца Марковский, Лев Иванович Роский, вместе с подданными великокняжескими приводят комиссию к реке Накве, где в неё впадает Чёрный Ручей. И указывает что спорная земля расположена как по правую, так и по левую руку, а также за рекою Наквою. Сегодня Чёрный Ручей не отслеживается на картах, видимо за 500 лет пересох.



Либо впадал в Накву в одном из обведённых мест, где после провели мелиорацию. По тексту дела, который будет приведён ниже, косвенно станет понятно, что земли “за рекою Наквою” это про её северный берег, т.е. Чёрный Ручей впадал с юга.

В спорной пуще было “осажено” 60 слежеб. Если принять во внимание, что в среднем служба состояла из двух, трёх дворов, получается около 120 - 180 дворов. На один двор в среднем приходилось 6 человек. Значит на спорной территории могло проживать 720 - 1080 душ. Внушительное количество, даже если рассматривать нижнюю границу. Среднее количество дворов в службе и среднее количество душ во дворе взяты из книги историка Носевича Вячеслава "Традиционная белорусская деревня в европейской перспективе"

От Петра Петровича требовалось предоставить “листы твердости”, которые бы подтверждали его имущественные притязания. “Листы твердости” - это документы, имеющие на себе твёрдые оттиски печатей особ, упоминаемых в документе. Аналог современной гербовой печати. Т.е. это могли быть великокняжеские привилеи либо же купчие, заверенные печатями.

Однако, как я могу понять из последнего абзаца, Пётр Петрович был неподготовлен к приезду комиссии прося отсрочки (?).

Пан Роский во сполок з людьми господарскими описаными положил перед нами минуту доную ему з листу господарского от пана Петра, отрочаючи первый рок который был положен от пана Роского за двонадцать недель и от откладаючи его на иншую двонадцать недель которую минуту всем нашом листе слово у слово казали написати.


/лист от Жикгимонта Старого/

Жикгимонт божаю милостию король Польский, великий князь Литовский, Руский, Пруский, Жомойтский, Мазовецкий и иных.

Державцы Марковскому пану Льву Ивановичу Роскому

Присылал к нам пан Пётр Петрович Кищича поведаючи отом што з тых часов, недавно прошлых, за листы нашими комисеиными, рок земский за дванадцать недель положон, о забрание кгрунту двора нашого Марковского ку именью его Кривичам, которое ему тыми разы па жене его от маршалка нашего державцы Сомилишского, пана Яна Яновича Заберезынского недавно в руки его пришло. Который же день рок зложеный вжо есть поблизу, где на оных комисеях росказаня нашо ему описано, же бы он на том року подданым нашим Марковским в тых кривдах их достоял и листы твердости которые бы он на тот кгрунт все бы мел на том же праве перед комисарами положил, а оден теперь на оный рок зложоный за тыми комисеями нашими об оныи кгрунте Марковскии жадного права вести не может с тых причин иж деи пан Заберезенскии ачо колвек именеи жо не его поступил, нижли листов твёрдости на тыи именья прислухаючи ему непоотдавал аж до сих часов а ему тых листов твердости у себе немаючи.

Нелзя в тое право с поддаными нашими Марковскими уступовати для чого ж жеда нас абыхмо его с тых причин с теперешнего року вым воли... а далеи его помкнули на которыи бы он тых листов твердости досягнул про то ачо колвек пану Петру за тыми листы нашими камисеиными рок земскии дванадцать недель зложон а кодыж еще пан Заберезенски тых листов твердости на именья жоны его прислухаячих ему непоотдавал а он тых листов в себе немаючи оного права вести неможет.

Мы стых причин нехотячи справедливости его уближити оного року далей ему помкнули откладаем тот рок от Трёх Кролей пришлого свята которое в ындикте первом будет за двонадцати недель в тоиж месяцы и под тымже способом яко первший рок тому был зложон, на котором же року от нас зложеном пан Пётр будет иже повинен в тых всих речах водле первших комисей наших права достояти и листы твердости на оныи кгрунт перед комисарами положити.

И ты жы о том ведал и вжо на теперешний рок за оными комисеями нашими зложоныи комисареи там не выводил и подданым нашим к томуся року готовати невелел.

Нижли бы еси пущи нашое Марковское боронил и недапускал з оного именя Крывич в нея ся уступовати и ее пустошити а того бы еси року зложоного теперешнего был.

Писан у Кракове под лето Божага нароженя тисяча пятьсот чотыр дясят второго месяца сентября двадцать девятого дня индикта первыи , Михайло писарь​

Пан Роский же предоставил комиссии лист от Жикгимонта Старого, написанного в Кракове 29 сентября 1542 года. Из него становится понятно, что тяжба началась ранее и пан Пётр Петрович уже получал отсрочку на рассмотрение комиссией его вопроса. Отсрочка нужна была для истребование “листов твёрдости” на спорные земли от Яна Заберезинского, отца жены Петра Петровича. Таким образом становится понятно, что Пётр Петрович Кишка получает имение Кривичи как пасаг от своей жены, дочери Яна Яновича Заберезинского, сына Яна Юрьевича Заберезинского.

Затым пан Пётр поведил через урядника своего Крывицкого Щасного иж я и тому двору двои люди маю отчизныи и выслужоныи предков жоны моее, а то ест пуща где ваша милость стоите выслужоная, а на той стороне реки Накви ест купленино у панов Котлов предков же жены моее и положил перед нами привилей славное памяти короля великого князя его милости Александра полатине напаркамене писаныи подмоестатно печатю, а други лист оказал его милость паперныи нынешнего господаря нашого и великого короля его милости Жикгимонта писаны да пана Мордаса Мишковича будучи на он час державцы Марковского которогом привилея и листу копеи взяли под печатью и с подписом руки его милости властной.​

Как видно, Пётр Петрович всё же предоставил документы. Пуща, где стояла комиссия, была “выслужона” предками жены Петра, а пуща на той стороне реки Наквы была куплена предками жены у панов Котлов. Информация об этом была отображена в пергаментном привилеи великого князя Александра, и бумажном листе Жигимонта Старого к колишнему державцу Марковскому, Мордасу Мишковичу. Оба документа были скопированы комиссией, однако рассматриваемое дело их не содержит.

Пан Роский домогался ка пану Петре ега милости, есть ли бы еще его милость мел больше листов на выслугу на пущу и люди кгрунту Марковского и его милость поведил иж на выслугу больше того листов жадных не маю, аж то ся дотычет на ту сторону реки Накв, и на то листы мои купчие предка жоны моее и вказал нам, с которых есмо такеж минуты взяли як и первые и тыи вси минуты всем нашом листе выписали слово у слово.​

Однако пан Роский не унимался, требуя больше документов. 60 служб - цифра не малая. И пан Пётр предоставил купчие на землю за рекою Наквой, с которых также были сделаны копии. И они, в отличии от привилея, попали в документ.

/купчая от сестёр Некрашовых/

Перед всеми почестливыми людьми которые нас есть наши листы смотрят или чтучи его вслышат.

Сознаваем сами себе, сим нашим добровольным листом я, Ганна Некрашова дочка Тавнутевича, и я, Кахна Накрашова ж дочка, обедве мы сестренки посполито и з детьми нашими Лаврином, а Адамом, а Яном, а Бернат, а Юхна, а Мартин и со всеми нашими детьми продали есмо вечно обеи, пану Яну Юревичу маршалку короля его милости наместнику Полоцкому, землю свою, брата нашого небожчика Мартинову делницу отчину и дедину у Крывичах и Кнегинину з людьми и сеножатями и з бортью з ловы и з реками со всем так долго и широка как небожчик брат наш держал, а собе там не заставляючи ничого. А взяли есмо у его милости за все тое двадцать добрых широких грошей.

А потом нам, зверху писаными Ганне а Кахне, и детям нашим и ближним нашим под паном Яном его милостью и под его милостю панею и под их милости детьми тое земли непоискивати ни одным правом светским и духовным. А есть ли бы черес то хто з нас хотел то рушати, тот даст где пятдесят коп грошей. И на то есмо сесь наш лист дали.

А притом были добрые люди пан Жикимонт Некрашевич, а Иванко писар наместник Жупранский пана Миколая Радивиловича воеводы виленского, а Якуб Петкович, а Гридко Черищо, а Петрашко а Воитко Кутевичи, а Богдан Некрашевич Котловича, а Некраш Илкутевич и инших было добрых людей досыть. А для лепшое твердости я Ганна к сему нашому листу печать свою приложила, а я Грынко Волкович за жену свою печать свою приложил.

Я, Ганна а Кахна, просили есмо тых добрых людей пана Жикимонта Некрашевича, а Ивашка писара, а Якуба Петковича, а Грыдко Черища, а Петрашка а Воитка Кутевичов, а Богдана Некрашевича, а Некраша Илкутевича штобы оны к сему нашому листу печати свои приложили и их милость печати свои приложили.

писан у Волянех мая двадцать первый день индикта девятый.​

/купчая от Богдана Некрашевича/

Перед всеми почестливыми людьми которыи насес наш лист посмотрят или чтучи его вслышат, сознаваем сами на себе, сим нашим добровольным листом я, Богдан Некрашевич Котловчича, и з женою своею и з детьми нашими станком продали есмо вечно обеи пану Яну Юревичу маршалку короля его милости наместнику Полоцкому и пане его милости и детям их милости землю свою отчину и дедину у Крывичах, Кнегино и небожчика брата своего Ондрушкову делницу што на мене перешла з людьми и з сеножатями з бортью з ловами и з реками и з зо всим стым так долго и широко как же есмо сами держали а собе там не зоставляючи ничого. А взяли есмо у его милости за все тое пяддесят коп добрых широких грошей. А потом мне Богдану и жоне моей и детям нашим и ближним нашим под паном Яном его милостью и под панею его милости и под их детьми ниодным правом духовным и светским того непоискивати. А естьли бы через то хто з нас хотел тое рушити, тот дасти господарю сто коп грошей. И на тое есмо ему сесь наш лист дали.

А при том листе были добрые люди пан Жикимон Некрашевич, а пан Ивашко писар наместник Жупранский воеводы Виленского пана Миколаев, а Якуб Петькович, да Грыдко Царища, а Грынко Волкович, Петрашко а Воитко Кутевичи, а Некраш Илкутевич и инших было людей добрых досыть. А для лепшое твердости я, Богдан, коему моему листу печать свою приложил есмо и просил есмо людей добрых пана Жикимонта Некрашевича а пана Ивашко писаря а Грыдка Царища штобы они к сему моему листу печати свои приложили и их милость печати свои приложили.

Дан у Волянех мая двадцать первый день индикта девятыи.​

Это и есть те самые купчие, которые подтверждал великий князь Александр в 1493 году. Исходя из того, что 1493 год это 11-ый индикт, можно предположить, что земля в Княгинине и Кривичах была продана Котлами в 1491 году. Почему не ранее? В документах упомянут Миколай Радзивилл, воевода виленский. Судя по всему, это Миколай Радзивилл Старый. В Википедии пишут, что воеводой Виленским он стал в начале 1491 года.

В любом случае, эти купчие, ценный источник по истории Княгининских земель в XV веке.

Во-первых, земля эта была не только отчичной, но и дедичной. Т.е. ещё дед продающих эти земли, Котел, ими владел. По информации из той же Википедии, Котел, в 1440-1443 годах получает имения Смыкаў, Камарын і Зазарце в Крамянецкім павеце от великого князя Казимира. Другой информации на поверхности о нём нет, нужно искать. Но главное, что становится ясно, что он действовал в первой половине XV века. Земли в Княгинине получил, видимо, от того же Казимира, а может и ранее от Витовта или Жикгимонта Кейстутовича. Большое количество Котелов в 1491 в районе Княгинина намекает на то, что Княгинин мог быть этаким родовым гнездом для них. Богдан с сестрами продали только свои доли. В XVI веке Котелы всё ещё упоминаются как владельцы земли в Княгинине.

Во-вторых, Богдан и сёстры владели частями, которые граничили с Кривичами. Причём части их включали и дельницы уже умерших к тому моменту братьев, Мартину у Андрею. Вообще, можно составить небольшое древо для этой линии Котелов.

Родоначальником был Котел. Который имел по крайней мере сына Некраша. У этого Некраша было достаточно широкое потомство. Сыновья Мартин (ум. до 1491), Андрей (ум. до 1491), Богдан, Жикгимонт, дочери Ганна и Кахна. К 1491 году Богдан Некрашевич Котел был женат и имел детей. Ганна также была замужем за некиим Тавнутевичем. Кахна также была замужем, муж - Грынко Волкович. Ганна и Кахна имели детей, которые перечислены в купчей, но не ясно кто из них кому принадлежал.

В-третьих, есть упоминание цены, которую Ян Юрьевич Заберезинский заплатил за землю Котлов. Часть сестёр Ганны и Кахны была оценена в 20 коп добрых широких грошей. Часть Богдана была оценена в 50 коп таких же добрых широких грошей. Я полагаю, что стоит написать отдельный пост с подробным разбором того, как из этих сумм получить оценки площади проданных земель и количества данников, которые эти земли обрабатывали. Нужно только найти где-то цены, которые были в ВКЛ в 1490-ых.

В-четвёртых, данные купчие не содержат описания продаваемого. Ни названий сёл, ни имён держателей служб, ни каких-либо других привязок к географии. Возможно, к купчим шли реестры, однако они не упомянуты. Ну, либо в 1491 году всё держалось на честном слове, в прямом смысле. И стороны знали что они продают и покупают, а перечень свидетелей, которые присутствовали при продаже и приложили свои печати, указывает на то, что они могли быть соседями для совершающих сделку. И так же знали объект сделки. Это, кстати, потом оказывало медвежью услугу наследникам. Собственно, и эта комиссия рассматривала как раз такой случай. Вроде документы есть, и в них даже что-то упомянуто, но конкретной информации мало.

Пан Роский поведил ... от привилеи и лист прислухает дому панов Заберезенских, а теперь ту не бачил дому пана Заберезинского никого, а ни панее товей милости покам твоя милость тое именье маешь.

Якож и сам твоя милость листы господарски до мене принес ку от роченя року у котором твоя милость выобразил иж тое именье маешь по жоне своей к тому теж ачо колвек с того привилея кат отчас малос вырозумене вшакже то поведам штом потросе зрозумел.

Иж люди имен, а ни селы у привилеи неописаны, едно згола Некрашковичи, а Ядовичи, Пилиповичи, Комсичи, Терешковичи в повете Куренском. И к тому теж штося дотычет иж у привилеи выображено абы тыи люди седели обапал реки Сервечи. А тые люди неседят обапал реки Сервечи а ни тоесть кгрунту Куренский едно Марковский, а седят у мили и далей и в полумили и в колку верстах, а на инших реках и на суходолах и с колодезеи воду берут, а обапал реки Сервечи нихто с них не седит.

И бых бачил ту отчичу або отчину панею твоеи милости панью Заберезинскую и тому привилею належачу веле бых мел и тому мовити и готов бых о сего того слушьным довдам подле стоут сумежники граничнимыми довести нижыли отчички панее твоеи милости тут нет.

И просил нас зато абы был захован водле права нота тут тот кгрунт Марковский и што пря идет был привлащен ку двору господарскому Маркову​

Ознакомившись как с привилеем, так и с купчими, пан Роский указывает, что документы не содержат конкретики. Он указывает, что в привилее указаны только “згола” т.е. общё Некрашковичи, Ядовичи, Пилиповичи, Комсичи, Терешковичи в повете Куренском. Вероятно имеются в виду названия сёл-служеб, которые получались из фамилии людей, который там жили. Из этого перечисления только Пилиповичи и Терешковичи твёрдо можно соотнести с современными Филипками и Терешками в окрестностях Кривичей. Также он указывает, что в привилее эти сёла-службы-фамилии были посажены возле Сервечи. В то время как на момент тяжбы, 1543 год, они где угодно, только не возле Сервечи. Ну и ещё, пан Роский, озабочен тем, что документы относятся к дому Заберезинских, и неплохо было бы саму панну жонку Петра Петровича к сей комисси привлечь.

Пан Петр его милость поведил, иж вкомисеи господарскои неописано а бых я мел жону свою ку праву предвшею милостью тут становити а ни в том теж листеш што я принес до пана Роского ку от роченю року имени жоны моеи нет едно об, а два тые листы на имя мое писаных абых я сам стал и листы твердости зачим тое именье моим перед вашей милостью покладам а болшую теж я вже моц маю нижли жона моя и готов есми затыми привилеями и за листамы доводом слушным подле обычаю права того довести светки годными веры.

А суседы близкими супокоиливого держаня предков малженки маее их тых земль и люди в держани были.

И просил абы был при том захован.

Пан Роски поведил штося тычет супокоиного держаня и тому бых мел много мовити бы была очичка, пани товеи милости, иж никгде вов паной то небыло держана, и мали на то листы, каторыи листы перед нами оказал. А штося дотычет давности то шкодити господарю его милости не можеть.

Пан Пётр предся на то поведил, иж жона мая в листех господарских неописана, а бы мела становицса нароку завитом едного аболшую я моц мам нижли малжонка моя.​

Пан Пётр Кишка указывает на то, что в документах комиссии нету призыва к его жене, чтобы та была соответчиком. И что ответчик он. И вообще, давайте, спросим у соседей, имеющих земли, граничащие с его землями, кто кем когда владел. Но пан Роский продолжает упорствовать и говорит, что “мел много мовити бы была очичка”. Далее идут выводы комиссии.

И нам того достаточне выслуховавши и тому есмо добре зрозумели кгдыж пану Петру его милости дана была комисея от пана Роского и рок ознамен дванадцать недел в которои же комисеи описует их.

Пан Ян Заберезинский тое имение Кривичи держал, а тепере пан Пётр держит к тому теж описано в комисеи абы его милость на тот рок стал и листы и твердости зачим зачим тот кгрунт двора Марковского и люди и земли и пущи держат перед нами положил.

Ктому ж его милость просил господаря абы его милость господарь того року ему поминути далеи рачил.

С тых причин иж ачо колвек его милость по молженцы своей пане Заберезенской тое имение Крывичи з рук пана Яна Заберезинского взял, але листов привилеев еще был не взял господар его милость за прозбою его того року поотдалил к другую двонадцать недель ему полажил абы он тыи листы з рук пана Заберезенского взевши на року положеном завитом зачим тое имение Кривичи держит перед нами положил и во всём ся усправедливил водле первшое комисеи и лист свои господарски дал да пана Роского отрочаючи тот рок у котором собе пан Пётр описал добре и достаточне ознамил иж тое имение Крывичи по жоне своеи мает ото ж пан Петр перед нами стал и листы твердости положил которые твердости дают моц на дом пана Заберезинского а его милость за так долгии час в том собе порозуменя невзял на отчички малжонки своее купомочитых листов непоставил а ни моцы жадное не листе от жоны своее перед нами не оказал а ни судеи отмалжонки своее тако от очички вывел а ни листа от нее на них принес гдеж оныи верху писаныии земяне ачо колвеко посажены были от пана Петра судями яко притасели але не маючи безпечности иж ни пол.... от очички а ни листа им даного иж бы мели судьями быти восполок з нами немели што комисеи описано а куправ и куроку страченому прислушало бы отчицы стати и судьи свои листом своим у моцнити кгдеж ся то стало за тыми причинами знашли смо та што ся дотычети привилея з маестатною печатю господарскаю иж што у привилеи описано Некрашковичи, Оглядковичи, Пилипковичи, Комсичи, Терешковичи в том смо ни в чом привилея не нарушили, а дали то до господара его милости.​

Комиссия приняла решение, что перечисленные в привилее Александра Некрашковичи, Оглядковичи, Пилипковичи, Комсичи, Терешковичи вопросов не вызывают.

А што ся дотычит чаго у привилеи не описано яко пан Роски восполок людми господарскими перед нами поведил пущи и людей у пущи господарской оваженых:

село Субочевичи​

Занко Иванов братия Семен и их ж братья Сергии Карп Иванов Павел Скомороховичи
Степанововая вдова
Козичи Игнат Якимов Андрей Микитич Иван
братея Микита Яков Данило Рудевцы

Шиловичане​

Петраш Васюкович
Грыгор Сидорович
Михал Якимович
Роман Ратаевич Иван брат его
Семен Гаврилович
Павел Телега
Яков Телега
Гаврило Тележич
Иваш Малахвеевич Устин брат его Селивон их иж барт

Страховичи​

Фёдор Тишков сын Климята брат его
Грыне Григоревич
Лазар Трохимов

Борисовичи​

Иванко Ширко Петраш брат его
Остапко Коробчич Сопрон дядька его
Мишко Тюткевич

Воздрыголовичи​

Ходор Иванов Борис брат его
Федько Шалков
Петраш Наумович Левон брат его Степан брат их​

А вот данные сёла-службы в привилеи не описаны. И видимо, находятся по правую и левую руку от Чорного Ручья. Потому что далее идёт перечисление тех, кто за рекою Наквою.

а што осажны люди за Наковю у пущи господарскои яко пан Роский з людьми господарскими менил

Григора Степановича
Кузьму Курвиловича
Радка Кгилевича брата его Ивана а Осипа в Игната их братьи
Якова Половиковича
Мишко Половиковича брата их Корнея​

Как я могу предполагать, слово “менил” значит тут “именовал, называл”. Не могу не отметить фамилии Половикович. Видимо, Яков, Мишко и Корней жили в тех самых Половиках, в которых жили мое Пакальские. Т.е. они косвенно упоминаются в 1543 году (!) И тут интересно, это фамилия дала название деревне, или наоборот, люди были названы по месту их проживания.

за тыми принамимж пан Пётр его милость утом ся необачил панее своее не поставил хотячи привилеем быти прав которое на его властную особу неслужит осам ся втое право одал небудучи тыим имения дедичом мели бых мо тыи люди и пущи водлуг жалобы пана Роского и комисеи господарской дати и привернути к двору господарскому Марковскому на вечные часы

Нижели у комисеи господарской писанои да пана Петра панее его милости было неописано с тое теж причины навечность есмо тых людей и пущу и тому двору господарскому недали, але дали есмо в держание к двару господарскому державцы Марковскому пану Льву Ивановичу Роскому и в тых шкодах што люди господарские на копу наложили естли бы хотела пани Заберезенская малженка пана Петрова отом правом мовити тогда может ее милость ота право вести нижли первеи мает наклад и шкоду подданым господарским што на тую копу налажили заплатити водле доводу и поступку в статуте описаном а отлаживши та яж може мовити

А при всеи тои справе был посол господарский писар королевое ее милости пан Павел Ганский.

И нато есмо дали пану Петру Петровичу старостичу жомойтскому сесь наш лист под наши печатями а при том были дворяне господарские пан Василий а пан Иван Рагозичи, а пан Иван Василевич Вышитровка, а пан Иван Петрович Крупеня, а пан Антон Голь.

Писан у Лотевичах в суботу по великой ночи лета божьего нарожань 1543 месяца марта тридцатого дня индикта первый.​

Таким образом, комиссия решила, что пан Пётр Петрович Кишка не по праву использовал привилей и купчие, т.к. они не к нему относились, а к его жене. Да вот только жены его комиссия не увидела. И документов, в которых бы его жена переписывала на него что-либо, тоже не было предоставлено. Поэтому земли нужно вернуть ко двору Марковскому.

Стоит отметить также, что документ не содержит имени жены Петра Кишки. Оно станет известно из других документов, аккумулированных в деле 384.