Итоги генеалогического исследования к июлю 2022 года

Решил подвести некоторые итоги моего двухлетнего исследования по родословной моей прабабушки.

Линия Заборонок

В целом, можно сказать что изучение радошковских корней прабабушки по линии ее матери оказались исчерпывающими. На протяжении XIX века ее предки жили в пределах имения Бакшты, с приходов некоторых предков из соседних имений Ловцевичи и Гуя.

В июне 2021 года сделан запрос по инвентарю имения Бакшты помещика Игнатия Богдановича за 1846-1847 гг. Отыскались две искомые семьи: Ивана Заборонка из Максимович и Климентия Заборонка из Цыганово.

Максимовичи – Янко (36), жена Настасья (35), сыновья Викентий (5), Александр (3), Иосиф (2), мать Марьянна (61). Число работников в семье – 3, еженедельная барщина со двора – 6, гвалдов на душу в год – 16. Поголовье: лошади – 1, волы – 2, коровы – 1, овцы – 4, свиньи – 3. Пахотной и сенокосной земли – 10 десятин.

Цыганово – Клим (41), жена Ружа (36), дочери Иогася (14), Агата (6), бабка Ульяна (71), воспитанница Кристина Бекешовна (16), батрак Янко Баран (35). Число работников в семье – 5, еженедельная барщина со двора – 4, гвалдов на душу в год – 16. Поголовье: лошади – 1, волы – 2, коровы – 2, овцы – 14, свиньи – 3. Пахотной и сенокосной земли – 10 десятин.

Как видно на примере двух семей, Цыганово уже в середине XIX века отличалось благосостоянием. Здесь об этом говорит и наличие наемной силы в домохозяйствах таких же крестьян, и большее количество скота при одинаковом земельном наделе. Возможно, это было связано с меньшим размером барщины. Не зря Викентий Заборонок пришел сюда примаком в домохозяйство жены.

Следующим этапом исследования ветки видится «заход» в XVIII век через изучение метрических записей, прежде всего, греко-католических церквей (РГИА) и инвентарей. И остается подтвердить римско-католическое вероисповедание семьи Розалии Гринкевич и отыскать метрику о ее браке с Климентием Заборонком.


Линия Кузьмич

По линии Кузьмичов также хватает информации, хотя загадок несколько больше.

В том же июне 2021 года запрос по инвентарю имения Изабелино помещика Тышкевича за 1845-1847 гг. выявил семью Кузьмич, проживавшую в дер. Кулевщизна как «неоседлые работники, служащие у крестьян»: Бартоломей (43), жена Уршуля (43), дочери Каролина (18), Иозефа (12), Юстина (4) и некая теща Александра (63), хотя, возможно, это была его мачеха Луция. Совпадение с семьей Кузьмич из Воложина подтверждает гипотезу о переселении семьи в рамках имений Тышкевича.

Пока не до конца понятно происхождение Уршули, хотя версия про ее рождение в пределах Хожовского костела кажется правдоподобной и сложной одновременно. Не совсем понятны метания семьи Кузьмич между католичеством и униатством, метрик о рождении Каролины и Юзефы в костеле Воложина так и не были найдены (значит они были униатами либо их крестили в другом костеле).

В исповедном списке Хожовского костела за 1853 год показана семья Кузьмичов без отца: Уршуля (52) и дочери Юзефа (21), Юстина (12) и Анна (4). Куда делся Бартломей – непонятно. Метрик о его кончине в Хожово или Воложине за этот период найдены не были, православным он не был (поскольку в метрике о рождении Анны за 1849 г. он показан католиком).


Линия Мошко

А вот по Машевских или Мошко исследование получилось фундаментальное. Правда, так и не могу до сих пор понять, почему эти две фамилии отличались – разве что Машевские звучат более вычурно…

Запросы по инвентарю имения Раевщизна за 1844-1846 гг. и ревизской сказки по Красносельскому сельскому обществу за 1858 г. семью Машевских либо Мошко не выявил.

А вот в исповедном списке Красносельского костела за 1853 года семья обнаружена в мызе (дворе, усадьбе) Красное. В ней показаны 27 человек, которые я разделил на три группы:

• Семейство Ратынских (6 человек): Эдуард (48), жена Михалина (35), дочери Леокадия (17), Ванда (15), Эмма (9) и сын Эдуард (8). Старшие сыновья (Альфред, Эрнст, Здислав), вероятно, в этот период обучались или в Молодеченском уличище, или Минской гимназии, или еще где-то.
• Семейство Мошко (12 человек): Николай (60), его сын Юзеф (35), жена Юзефа Каролина (28), сыновья Виктор (6), Винкентий (3), Петр (2), дочь Гелена (1); дочь Николая Иоганна (30) с ее дочерью Анелей (1), племянница Николая Зофия (18); Иосиф Мошко (70) и его сын Томаш (20). В этом списке отстутствуют родители Зофии – еще один Иосиф Мошко и Кристина. В этом списке заметен целый «детский сад».
• Другие люди (9 человек): Цыприан Рогалевский (19), Юлия Новацкая (20), Мария Видавская (40); Антоний Шумняк (18), Каролина Климовичевна (20), Францишек Гришкевич (20), Антоний Кашинский (50), Ян Жолодкович (35), Францишек Михаловский (23). Первые три человека идут перед перечислением семейства Мошко. Вообще, перечислено много молодежи.

Для сравнения, в мызе Малашки представлены его владелец Ян Анцута (29) и семейство Клечковских: Базыль (33), жена Марьяна (28) и их дети Юлия (4), Виктор (3) и Павел (1).

Этим летом удалось посетить Минск, но вот посетить НИАБ, увы, не получилось. Но некоторой «компенсацией» стало изучение у мормонов метрик Молодеченской православной церкви за 1840-1850-е годы, на которые я обратил внимание лишь сейчас. Хотя интересные вещи там нашлись.

Главным открытием стало обнаружение метрики о кончине в 1849 году 103-летней крестьянки Екатерины Машевской во дворе Раевщина. Отчества не было указано, а касаемо возраста – вероятно его завысили лет на 15-20, как часто это имело место быть. Но то что она была матерью Иосифа и Николая Машевских – сомнений нет. Получается, она была православного (до 1840 г. униатского) вероисповедания, хотя ее сыновья – римско-католического.

Вообще, у православных метрик есть важный плюс – указание у персон отчеств (хотя и не всегда), в то время как у католических – указание у женщин девичьих фамилий (и также не всегда, поскольку не знаю девичью фамилию Анастасии Машевской). Периодически у новорожденных мелькали в качестве восприемниц Анна Николаева Ганевичова, Антонина Николаева Стаховская, причем последняя – из двора Раевщина. Значит, они с мужем Игнатием до 1850 года также жили у Ратынских, а после отъезда двора в Красное Стаховские обосновались в самой деревне. Дважды в качестве поручителя на свадьбе мелькал и Осип Николаев Машевский.

Удалось систематизировать данные о поручителях на обеих свадьбах Иосифа Мошко. Все они были его ровесниками, т.е. не было дядей (что часто попадалось по другим веткам). На обеих свадьбах поручителем был Александр Сергей, крестьянин из имения Мясоты, которое принадлежало Тышинским. На первой свадьбе также поручителями указаны Иосиф Тарасевич и Станислав Анджеевский. Иосиф Тарасевич – крестьянин из Молодечны, который в 1850 году женился на дворянке Анне Комаровской. На этой свадьбе у Тарасевича поручителями были Иосиф Машевский и Станислав Анджеевский, который к тому же был поручителем на свадьбе Алексндра Сергея в 1842 году. Прям некий круг общения между прислугой местных дворян выходит! Станислав Анджеевский – дворовой крестьянин из имения Веверы, которое принадлежало судье Ивану Касперовичу. За исключением католиков Машевского и Анджеевского остальные были православными. Кстати, сестры Александра Сергея, когда вступали в брак, были указаны как римско-католического исповедания. Так что особой разницы, католик или православный, не было.

Если на первой свадьбе были, в основном, друзья, то на второй стали заметны родственники, где поручителями у Иосифа Мошко были Игнатий Стаховский и Якуб Ганевич – мужья его сестер. Что любопытно, состав восприемников у детей Иосифа и Каролины был несколько иной. Единственное, можно отметить чету Клечковских, которые были прислугой в имении Малашки, что они были из вольных хлебопашцев (как однажды мелькнуло в метрике) – по сути шляхтичей, переведенных в крестьянское сословие. Клечковские пришли «в Литву» около 1600 года, и за пару столетий некоторые ветки и представители рода остались без поместий, дворянского звания и были вынуждены служить в имениях помещиков.

Знакомство и с дворянским делом Ратынских, и с метрическими записями Молодеченской православной церкви подтвердило, что Эдуард Ратынский с семьей в 1840-е годы проживал в имении Раевщина, а с 1850 года переехал в имение Красное. В метриках о рождении детей Михаила Ивановского, настоятеля Молодеченской церкви, ротмистр Эдуард Игнатьев Ратынский упоминался как арендный владелец имения Яревщины (т.е. Раевщины). Кстати, наряду с ним восприемниками у настоятеля бывали и учитель Молодеченского дворянского училища Игнатий Иванович Садовский, и помещик имения Мясоты Казимир Тышинский. Имение Раевщина, насчитывавшее согласно ревизии 1834 года 56 дворов и 454 крестьян, принадлежало малолетним помещикам Ипполиту, Генрику и Александру Оскеркам, сыновьям умершего речицкого подкомория Владислава Оскерки и на тот момент арендовалось вилейским дворянином Викентием Малиновским. Ратынские впервые в Раевщине упоминаются в 1839 году, а Мошко/Машевские (точнее, Антонина Стаховская как восприемница) – в 1845 году.

Вероятно, можно проследить дифференциацию местной шляхты: чиншевая и служилая (которая арендовала землю или служила в имениях, околицах или местечках и зачастую была отмечена в метриках крестьянским сословием), мелкопоместная (которая проживала обособленно в околицах и застенках) и заможная (которая владела или арендовала имения с крестьянами). Ратынские – классический пример заможней шляхты, вписавшейся в действительность Российской империи. Эдуард, служа ротмистром кавалерии (IX чин Табеля о рангах, соответствовал современному чину капитана и титулярного советника в гражданской сфере), был вполне лоялен режиму, а вот его сыновья приняли участие в восстании 1863 года. Круг общения (исходя из того, кто были восприемники при рождении и поручители на свадьбе детей) составляли многие местные дворяне: семья Тышинских, учителя Молодеченского училища (Казимир Осмольский, Игнатий Садовский, Иозефат Свиды), Иван Домиников Касперович, Иван, Юлия и Пелагея Хоецкие, Геркулан Хелховский и другие. Благодаря известности Александра Тышинского, польского литературного критика, сохранились сведения о его жизни в имении Мясота, на основе чего можно составить некоторый портрет жизни зажиточной дворянской семьи первой половины XIX века. Думаю, у Ратынских было примерно также (хотя стоит отметить, что они жили на Минщине с XVII века, тогда как Тышинские поселились только в XIX столетии): хорошее гимназическое и университетское образование, периодические поездки в районы Петербурга и Варшавы и регулярные – в Минск и Вильно, преобладание польского языка и литературы (имена у детей Ванда и Альфред, популярность которых в XIX веке была связана с волной романтизма по средневековью).



Имение Раевщина в целом сопоставимо с имением Мясотой – на те же 50 дворов, правда, население было на 100 крестьян больше. Сам фольварк (двор) Раевщина, судя по карте-верстовке 1910 года (думаю, это было актуально и на середину XIXвека), раза в полтора больше Мясоты, прежде всего, за счет большого парка. Построек также больше в Раевщине. Если в Мясоте двор фактически примыкал к деревне, то в Раевщине двор был отделен почти километровой аллеей от деревни. В экономическом плане преимущество было скорее у Мясоты за счет наличия лесного массива. Чем могли заниматься аж 4 поколения Мошко в панском дворе – пока не понятно (кроме разве что детей, у которых было детство). Возможно, женщины могли быть няньками, поварихами, горничными, мужчины – камердинерами, кучерами, возможно писарями и экономами. Но вообще, сколько смотрел состав жителей разных имений по католическим метрикам – что-то похожего на целый клан не попадалось.

НИАБ не нашел метрик о рождении Иосифа Мошко (либо Машевского) по Раковскому костелу, хотя метрика о его первом браке с Ганной (Геленой, как было указано) Каминской была найдена по Молодеченскому костелу. Стоит отметить, что он там указан как «syn Mikołaja i Anastazyi Maszewskich». Но тогда почему даже после 5 лет жизни в Молодечно в метрике о втором браке с Каролиной Кузьмич фигурирует Раковский костел? Остается непонятным момент, почему Николай и Анастасия жили фактически в конце жизни раздельно и почему у Анастасии в метрике о кончине указано «оставила после себя сына и шесть дочерей» без упоминания мужа, жившего в тот момент в другом имении. Из шести дочерей была определена судьба трех (Антонина, Анна и Иоганна), которые жили в окрестностях Молодечны, а вот как сложилась судьба трех других дочерей (Петронеля, Михалина, Юзефата) – непонятно. По крайней мере, в этой местности они не жили уже к концу 1840-х годов.

Upd. Забыл отметить пару моментов. Сохранились ревизские сказки за 1795 г. по деревне Пережиры и окрестностям, где встречается фамилия Мошко. Но, увы, искомых Николая, Иосифа и их матери Екатерины там нет. А вот в метрических книгах Раковской православной церкви за 1840-1850-е годы (а там приписка к населенным пунктам, кому они принадлежали) в конце 1840-х отмечается, что некий помещик Машевский владел деревней Бузуны (по допоможнику владелицей указана Пашковичева Моника) - считай, по соседству с деревней Пережиры Ратынских, даже иногда встречаются на одной странице. Любопытно, есть ли связь между тем Машевским и моими предками...
Пока такие 4 версии происхождения Мошко - Машевских:
- что они были крестьянами Мошко, но почему-то их фамилия трансформировалась в Машевские и потом обратно;
- что они были шляхтичами Машевскими, переведенными в крестьянское сословие за отсутствием доказательств подтверждения дворянства (владение землей, имением, крестьянами и т.п.);
- что в роду могли быть и крестьяне Мошко, и шляхтичи Машевские;
- что ветвь Машевских могла быть внебрачным потомством дворянина Ратынского и крестьянки Мошко.

Upd (2). Благодаря поиску familysearch индексов нашлась еще одна сестра Иосифа - Михалина Николаевна Машевская. Как оказалось, она была самой младшей в семье (1836) и прожила до самого конца века (1899), нашлась метрика о ее кончине в метрической книге Молодеченской церкви. При этом, до конца жизни она оставалась римско-католического исповедания, также по этой линии фамилия осталась в форме Машевский, а не Мошко. В 1873 г. у нее родилась внебрачная дочь Мария (она уже была православной), которая в 1895 г. вступила в брак с Гаруновичем.

В общем, загадок пока остается много, но картина существенно прояснилась за год.