1. Уважаемый гость! Если во время регистрации на сайте возникли проблемы, сообщите о них, пожалуйста, сюда: mihail@vilejski-uezd.by Вам обязательно помогут!
Цвет
Цвет фона
Изображения фона
Цвет рамки
Font Type
Font Size
  1. Попалась интересная статья. Размещаю ее целиком. Книгу, о которой идет речь, нашел и то же выложил для скачивания в "Библиотеке"


    В Санкт-Петербурге 125 лет назад издали интереснейшую книгу «Пинчуки». Её автор – православный священник, историк и писатель Дмитрий Булгаковский – удостоен золотой медали Императорского русского географического общества.


    [​IMG]

    Сборник Булгаковского, вышедший в 1890 году, научные круги признали одним из лучших этнографических трудов, а для Полесья, условно говоря, это был выход в люди, открытие для многонациональной Российской империи. Мир узнал, что где-то среди болот, рек и лесов живут полешуки, у которых своя философия, мировоззрение, культура, обряды. Они не хотят интеграции, их архаичный уклад вполне устраивает, всё, что дальше Полесья вызывает недоверие либо воспринимается с насмешкой. Словно отдельная цивилизация…

    И через столетие работа Дмитрия Булгаковского представляет ещё больший интерес: ведь нет того Полесья, нет носителей той информации, и чем дальше будет время от 1890 года, тем ценнее будет его работа.

    Священник правдоруб, борец за трезвость, одарённый исследователь
    Российский город Елец славился хлебными лавками и торгами. Тогда это был центр уезда Орловской губернии, а теперь центр Липецкой области. Тут 12 сентября 1843 года в семье псаломщика местной церкви Гавриила и его супруги Екатерины Булгаковских родился сын Дмитрий. Семья религиозная, поэтому выбор профессии во многом был предначертан.

    [​IMG]

    Закончив уездное духовное училище, Дмитрий поступил в Орловскую духовную семинарию, но не смог её окончить по причине смерти отца, который платил за учёбу.

    Как раз в тот период на территории бывшей Речи Посполитой подавлено второе освободительное восстание, и имперские власти осознали, что в идейном плане Северо-Западный край (Литва и Беларусь. – Авт.) далёк от духа русской государственности. Чтобы исправить ситуацию и укрепить православно-русские позиции, власти начинают усиленную просветительско-пропагандистскую работу, повсюду открывают народные училища, увеличивают количество православных приходов, общин. Под эту правительственную программу попал и недоучившийся семинарист Дмитрий.

    [​IMG]

    Село Зачистье Борисовского уезда Минской губернии – первая точка Беларуси, где пришлось трудиться Булгаковскому. Тут он принимает для себя решение, что пройти до конца семинарский курс необходимо, он добивается разрешения продолжить обучение в Минской духовной семинарии. Наконец-то, в 1869 году, после завершения учёбы, рукоположен в сан диакона, а вскоре – в иерея и направлен священнослужителем в Мозырский уезд. Сюда Булгаковский прибыл со своей супругой Ольгой из семьи Терравскиих, её отец был настоятелем Георгиевской церкви местечка Романово Слуцкого уезда. На Мозырском Полесье молодая семья пробыла лишь полгода.

    1 июля 1870 года иерей Дмитрий определён вторым священником к Пинскому Феодоровскому собору, а уже 13 сентября того же года назначен учителем Пинского духовного училища. Наверняка, Булгаковский не оправдал особых надежд властей, которые посылали его в Северо-Западный край для продвижения русского духа. Священник заинтересовался местной культурой, но, что куда хуже, вступил в открытое противостояние с нечистыми на руку коллегами и чиновниками. Такого простить не смогли.

    [​IMG]

    Из Пинска в 1874 году его переводят в Купятичи, как бы отдаляют от епархии. Настоятелем сельской Свято-Николаевской церкви Булгаковскому довелось быть полтора года. Священник продолжил вскрывать махинации духовенства. Правдолюба переводят в Борисов, вторым священником в Воскресенский собор, но и тут правда оказалась не в почёте. Нашего героя закрепляют за Литовской православной епархией, и до 1889 года он работал в разных приходах Гродненской губернии. В 1890-х годах перебирается в Санкт-Петербург, где присоединяется к всероссийскому трезвенническому движению и становится одним из организаторов «Санкт-Петербургского попечительства о народной трезвости».

    [​IMG]

    На тему алкоголизации населения отец Дмитрий написал брошюры: «Как отстать от вина?», «Что такое пьянство и как избавиться от него», «Роль православного духовенства в борьбе с народным пьянством» и подготовил альбом «Эхо. Пьянство и его последствия», который в 1900 году на Парижской всемирной выставке принёс ему серебряную медаль.

    В 1902 году священник сложил с себя духовный сан и, по некоторым сведениям, скончался в разгар Гражданской войны (1917-1921).

    «Пинчуки»: 257 песен, 210 загадок, 65 пословиц и поговорок
    После 1875 года Дмитрий Булгаковский ни разу не был на Пинском Полесье, а уж тем более ни организовывал сюда специальную научную экспедицию. Все наблюдения, замечания, исследования он сделал во время службы в Пинске и Купятичах. Около десяти лет ему понадобилось, чтобы осмыслить свои записи и подготовить их к публикации.

    [​IMG]

    В конце 1880-х годов отдельные статьи Булгаковского о полешуках появились в прессе. В 1890 году этнографический сборник «Пинчуки» напечатан в 13-м томе «Записок императорского русского географического общества по отделению этнографии» и в том же году издана отдельная книга. В ней 257 разнообразных по своему содержанию песен с их характеристикой и замечаниями об их особенностях и языке, 210 загадок с отгадками и 65 пословиц и поговорок.

    Также для характеристики мировоззрения пинчуков приведён ряд местных обрядов, примет, предрассудков, поверий и суеверий и, что важно, воззрение пинчуков на загробную жизнь. Помимо этого, собрание снабжено словарём местного наречия. Спустя столетие, «Пинчуки» переиздавались в России в 2010 и 2012 годах.

    [​IMG]

    «Настоящий труд, является результатом собирательской деятельности Дмитрия Гаврииловича Булгаковского, который, в 70-х годах, проведя несколько лет службы в Пинском уезде Минской губернии, посвящал свои досуги посильному собиранию памятников местного народного творчества. Этнографический материал, помещённый в настоящем Сборнике, представляет интерес потому уже, что характеризует обитателей местности заведомо глухой, отделённой от остального мира непроходимыми лесами и болотами; собранный в 70-х годах, он является особенно ценным в виду того, что с тех пор произошло уже немало перемен, в значительной мере ожививших этот уголок; существующая ныне железная дорога, пресекающая Полесье, без сомнения, не осталась без влияния на быт местных жителей, способствуя исчезновению стародавних его особенностей, забвению старого первобытного мировоззрения и замене его новым, без сомнения более просвещенным, но лишенным уже той поэтической первобытной простоты, которая навеяна Пинчукам окружающей природой – лесами и болотами», – написал русский этнограф, секретарь этнографического отдела Русского географического общества Фёдор Истомин.

    [​IMG]

    Сборник «Пинчуки» высоко оценил известный белорусский историк, этнограф, фольклорист, основоположник белорусской национальной историографии Митрофан Довнар-Запольский. Интереса не могло не быть, так как, по сути, Дмитрий Булгаковский познакомил огромную империю с полешуками.

    Конечно, до 1890 года уже выходили сборники пинских песен Зенькевича и Быковского, а также небольшое исследование Карпинского «Говор пинчуков», но всё это не было столь масштабным, хотя, безусловно, представляет не меньший интерес.

    Окунёмся в культурный вир Пинского Полесья второй половины XIX века
    Ознакомимся немного с исследованиями отца Дмитрия и заучим что-нибудь из творчества полешука середины 1870-х годов. Пройдёмся по порядку глав.

    Кстати, Булгаковский дал чёткое определение, кто такие пинчуки – это жители всего Пинского Полесья, а не города над Пиной. В сборнике речь идёт сугубо о нашем регионе. Отражён уклад жизни крестьян-полешуков, а не шляхтичей и духовенства, автор проникается проблемами людей, понимает их и восторгается здешней культурой.

    «…Живой говор Пинчуков, имея величайшее сходство с малорусским наречием, заключает в себе массу таких древнеславянских, церковнославянских и старорусских слов, каких мы не находим ни в малорусском наречии, ни тем более в белорусском; в фонетике языка в грамматике его мы встречаем такие элементы, каких не существует в упомянутых наречиях», – Дмитрий Булгаковский о местном языке.

    Из книги. «Характеристика песен по их содержанию. Приступая к характеристике песен, вошедших в состав нашего сборника, мы не считаем лишним сказать несколько слов о значении народных песен вообще. Песня есть воплощение народного духа. Это не сочиненное словесное произведение, а как бы междометие, внезапно вырвавшееся через грудь; это зеркало народной жизни, в котором отражаются понятия и чувствования народа при разных обстоятельствах жизни его… В песнях мы слышим вздохи и стоны народа в пору его тяжелых обстоятельств, и безобидные шутки в минуты его домашнего довольства; видим здесь семейный лад и разлад, отношения супругов, взаимные отношения родителей и детей; здесь скрывается огонь любви девушки к милому нежности молодца к душе-красной девицы… »

    [​IMG]

    [​IMG]

    Автор отдельно выделят колядные, щедрицкие песни.

    [​IMG]

    Затем идут троицкие, летние песни. К, примеру, обратимся к характеристике летних песен.

    «He даром летняя рабочая пора названа страдою. Действительно, в это время труды простолюдина-землевладельца бывают велики, что он за ними мучится, страдает. С раннего утра до позднего вечера кипит теперь у него работа, обливая его потом с головы до ног. В эту пору для всех рук находится работа в семье пинчука, начиная с 7-летняго ребенка, который пасет свиней или гусей и кончая седовласою старухою, на руках которой остаются дети, отнятые от груди матери. Случается, что летом у пинчука дом остается совершенно пустым, так как все находятся в поле за работой. Пинчук, как и всякий простолюдин перенослив: он не боится никакой работы, а тем более для него, по- настоящему, должна бы быть приятна летняя работа в поле, где находится все его богатство, и потому песни, распеваемые во время летней работы, должны бы быть веселого характера. Но на самом деле мы водим совсем противное. Летние песни его переполнены жалобами на долю – судьбу и это понятно почему. Тяжелая не под силу работа, приносящая в дом каждого труженика довольство во всем, пинчуку не сулила в былое время никаких радостей; он знал, что труды его обогатят лишь пана, его помещика, знал, что и после этой страды он останется тем же голышом, каким был и зимой. И вот это-то сознание непреодолимой бедности-нужды, несмотря на кровавые труды его, рвалось наружу сильнее, свободнее, в душе его жгуче отзывалась его горемычность, панская плеть чувствовалась на спине его больнее и вследствие того тоска-кручина тяжелее ложилась на душу его… »

    [​IMG]

    Любовные, свадебные, солдатские, юмиристические песни – все имеют свои характеристики. О любовных песнях говорится:

    «Темой любовных песен служит главным образом желание молодца и девушки удовлетворить естественному влечению – чувству любви. Молодец и девушка говорят, что, как рыба не может жить без воды, так они не могут не любить друг друга. По словам влюбленных, как все птички живут попарно, так и им хочется жить вдвоем. Это естественное половое влечение до того непреодолимо, что девушка своё одиночество считает для себя наказанием Божим, плачется, что лета её проходят напрасно, то есть без любви, а потерявшая надежду на замужество собирается утопиться или разбиться о камень. Молодец ловит себе долю-счастье на реке и, когда возвращается без доли, то плачется, что рыбы живут попарно, а он не имеет счастливой доли… От неудовлетворённой любви парень собирается утопиться, но девица останавливает, говоря, что напрасно он погубит свою душу».

    За річкою за быстрою,

    Там спознався с дівчипою,

    Там познався, закохався,

    Щирым серцем ей одався.

    Ты ж, дівчыно, буйся Бога,

    Дай не зважай ни на кого,

    Дай не суши серца мого.

    — Ты богат, а я вбога,

    Oй не твоя я ровня;

    Оступыса, напасныку,

    Ты маешь дівок без лику,

    На котру глянешь, тую любишь,

    Перед Богом усі судышь;

    Мене хочеш раскохаты,

    А на решты сам смыяты.

    [​IMG]

    [​IMG]

    От Полесья Булгаковского до современного
    Мало что осталось со времён Булгаковского, но главное – сохранилось наследие, которое требует бережного отношения, внимания и уважения. Не имеем права потерять связь поколений и утратить марку края.

    Отец Дмитрий подчеркнул особенность Пинского Полесья, его уникальность и отличие от всех иных мест, где ему довелось побывать. То же и сейчас: полесский край – уникальный край. Нет чего стыдиться, надо популяризовать традицию Полесья и уметь на этом зарабатывать бонусы, в первую очередь, в культурной и туристической сфере.

    Полесье – изюминка Беларуси, как Бавария в Германии, как край лемков и русинов в Польше, Словакии и Украине. Многое в продвижении полесского бренда зависит от правительства страны, но в целом – всё в руках самого местного населения региона. Только от полешука зависит, останется ли его край изюминкой целой страны, будет ли центром притяжения и восхищения путешественников.

    С сайта budzma.by
    С. Ж. и Михаил нравится это.
  2. Генеалогическая часть Клировых ведомостей Вязынской церкви, 1873 год.*

    I. Священник Михаил Львов Кузьминский, 34 лет, священнический сын. По окончанию курса наук в Литовской Духовной семинарии в 1859 году со степенью Студента, назначен письмоводителем правления Литовской Духовной семинарии и состоявший в должности по 1-ое марта 1861 года. Сего же 1861 года 18 марта Преосвященнейшим Александром Епископом Ковенским, Викарием Литовской Епархии, рукоположен во Священника к приходской Вязынской церкви, где и ныне состоит. С 1-го января 1864 года назначен Наставником Вязынского народного училища и получает за эту должность в год жалованья 150 руб. 1866 года декабря 21-го дня по представлению Преосвященнейшего Александра Епископа Ковенского, ревизовавшего церкви за усердную службу и деятельности по присоединению из Римлян к Православию награжден набедренником. С 25 февраля 1867 года состоял в должности помощника Молодечненского Благочинного по назначению Консистории, а 22 октября 1869 года избран в эту же должность духовенством и утвержден Высокопреосвященнейшим Макарием, Архиепископом Литовским и Виленским. Указом Консистории от 30 ноября 1867 года за №10135 за усердную и полезную службу объявлено Архипастырское благословение. Грамоту имеет (имеется в виду «Ставленая грамота»). 8-го апреля 1873 года Всемилостивейшее награжден бархатной фиолетовой скуфьею. Судим и штрафован не был. Поведения примерного. В семействе у него:
    - жена Пелагия Андреева, 29 лет;
    и дети: Сергий, обучается в Виленском Духовном училище, 12 лет;
    - Владимир, 8,5 лет;
    - Евгения, 7 лет;
    - Ольга, 5 лет;
    - Вера, 3 лет;
    - Варвара, полугода.

    II. Исполняющий должность псаломщика Осип Михайлов Деринг, 36 лет, причетнический сын. Из среднего отделения Виленского Духовного училища переведен в причетнический класс; от туда назначен послушником в Березвецкий монастырь, где в 1863 году января 6-го дня посвящен в стихарь Преосвященнейшим Александром Епископом Ковенским, а в мае месяце того же года переведен дьячком к Радошковской церкви, а оттуда в мае месяце 1868 года на ту же должность к Вязынской церкви, где и ныне состоит. Судим и штрафован не был. Поведения очень хорошего. Псаломщику Михаилу Дерингу – сын. В семействе у него:
    - жена Евгения Францова, 27 лет;
    и дети:
    - София, 7 лет;
    - Елена, 5 лет;
    - Александра, полугода.

    III. Исполняющий должность псаломщика на пономарском окладе Михаил Феодоров Деринг, 63 лет, из дворян. Обучался в Березвецком Духовном училище. Указом Литовской Духовной Консистории от 26 сентября 1848 года за №10503 назначен пономарем к Вязынской церкви, где и ныне состоит. Судим и штрафован не был. Поведения хорошего. Псаломщику Осипу Дерингу – отец. В семействе у него: жена Екатерина Осипова, 66 лет.

    IV. Просфирня Агафия Игнатьева Спиридовичева, 77 лет, вдова священника Вязынской церкви Иоанна Спиридовичева. Определена к сему месту Указом Литовской Духовной Консистории от 26 августа 1852 года за №9681. Судима и штрафована не была. Поведения хорошего.

    V. При сей церкви старостой крестьянин м. Вязыня Михаил Осипов Дурейко, 30 лет. Утвержден в сей длолжности в 1867 году. Должность свою проходит исправно. В семействе у него:
    - жена Елена Семенова, 29 лет;
    и дети:
    - Никифор, 8 лет;
    - Александр, 6 лет;
    - Степан, 5 лет;
    - Георгий, ¾ года.

    Подписуюсь:
    Священник Михаил Кузьминский – подпись
    И.д. псаломщика Осип Деринг – подпись
    И.д. псаломщика Михаил Деринг – подпись
    Молодечненский Благочинный Иустин Еленский – подпись. 8 Января 1874 года.



    * Литовский государственный исторический архив: Фонд №605 опись №8 дело №1355 "Клировая ведомость Вязынской церкви, 1873 год."
    С. Ж. нравится это.
  3. Ведомость о Церкви Виленской губернии Вилейского уезда Молодечненского Благочиния местечка Вязыня за 1873 год.*

    1. Церковь построена в 1791 году неизвестно кем.
    2. Зданием деревянная, на каменном фундаменте, совершенно ветхая, обшита досками, покрыта гонтами в 1844 году. Крыша во всех местах храма протекает. Церковная ограда деревянная на каменном фундаменте прочная, но требует починки, так как от давки камня, заготовленного для постройки новой церкви и сложенного кругом ограды, пошатнулась в своем основании. Колокольня устроена на двух каменных столбах, новая. Ограда и колокольня построены в 1863 году отчасти церковными издержками, отчасти старанием прихожан. Вилейским комитетом по устройству православных церквей составлена смета на постройку новой каменной церкви. Для этой постройки заготовлено в 1867 году 50 саженей булыжного камня и 120 тысяч кирпича. Кирпич, сверху от течи, а снизу от сырой земли, портится, а так же много его и переломанного, так как сарай в двух местах разломался и кирпич обрушился.
    3. Престолов в ней один, в настоящей холодной во имя Успенской Пресвятой Богородицы.
    4. Утварь есть вся кроме паникадила.
    5. Церковь сия по штату 4 апреля 1842 года Высочайше утвержденному, положена в IVклассе. При ней положен священник, пономарь и просвирня. Места все заняты.
    6. Земли при сей церкви усадебной, пахатной, сенокосной и неудобной считается около 68 десятин. На сию землю плана и межевой книги не имеется, кроме Визитной книги с 1791 года по 1839 год, хранимой в церковном архиве. Сею землею владеет священник с причтом, об ней никакого дела не производится, вся земля плохого качества.
    7. Строения для причта возведены прихожанами в 1850 году. Дома священника и просфирни прочные, только крыши протекают; хозяйственные строения их, требуют починки. Дома же и хозяйственные строения дьячка и пономаря в полуразрушенном виде.
    8. На содержание священно и церковнослужителей по новому положению, Высочайше утвержденному, получают жалованья 616 рублей.
    9. Зданий принадлежащих к сей церкви, домов отданных в наем и лавок нет.
    10. Расстоянием сия церковь от Консистории 140 верст, от уездного города Вилейки 21 верста, от местного благочинного 28 верст.
    11. Ближайшие к ней церкви суть: Лотыгольская в 7-и и Ильская в 10-и верстах.
    12. Приписной церкви нет, а есть кладбищенские, о коих ведомости на следующих страницах.
    13. Домовой церкви в сем приходе нет.
    14. Главная и дополнительная опись церковному имуществу, утвержденных скрепою Консистории, составлена в 1856 году.
    15. Приходорасходная книга о суммах свечной и церковной за шнуром и печатью Консисторий, ведутся исправно и хранятся в целости.
    16. Подлинники метрических книг с 1745 по 1839 год отосланы в Консисторию, копии с 1842 года хранятся в целости.
    17. Исповедные росписи с 1842 года хранятся в целости.
    18. В Обыскной книге, выданной за шнуром и печатью Консистории, 200 листов; из них 10-ть писанных, не писанных 190.

    Ведомость о кладбищенских церквях, принадлежащих к самостоятельной Вязынской церкви.

    1. Церковь, состоящая при деревне Похомове.
    Церковь сия построена неизвестно когда и кем. Зданием деревянная, на каменном фундаменте, прочная, покрыта гонтами, стены снаружи и изнутри обшиты досками. Иконостас и иконы новые, построены в 1868 году. Престол один в настоящей холодной во Имя Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня; утвари в ней мало. Причта, земли, домов и прочих угодий нет. Расстоянием сия церковь от самостоятельной в 6-ти верстах. Богослужение в ней совершается в храмовые праздники и другие дни по древнему обыкновению прихожан.

    2. Церковь, состоящая при деревне Ярмоличах.
    Церковь сия построена в 1863 году крестьянином Василием Соничем. Зданием деревянная на каменном фундаменте, покрыта гонтами; престол один в настоящей холодной во имя Св. Архистратига Михаила; утвари ни какой нет; причта, земли, домов и прочих угодий нет. Иконы ветхие, иконостас простой работы, окрашен масляною краской. Расстоянием сия церковь от самостоятельной в 3-ех верстах. Богослужение в ней совершается в храмовые праздники и другие дни по желанию прихожан.

    О прихожанах Вязынской церкви
    Снимок Прихода.JPG

    * Литовский государственный исторический архив: Фонд №605 опись №8 дело №1355
    "Клировая ведомость Вязынской церкви, 1873 год."
  4. Дворовые люди имения Вязынь – 1844 год

    1. Варфоломей Козленский – 38
    2. Иван Филистович – 30
    3. Иван Вяжевич – 23
    4. Осип Вяжевич – 20
    5. Лаврентий Кисель – 50
    жена Мариянна – 37
    6. Осип Керсновский – 41
    7. Иван Керсновский – 53
    8. Яков Журов – 29
    9. Антон Буславский – 31
    10. Илия Филистович – 23
    11. Константин Сыч – 39
    12. Сымон Коляда – 29
    13. Мирон Дурович – 26
    14. Роман Сонич – 23
    15. Василий Савчиц – 40
    16. Бенедикт Богдан – 45
    17. Осип Цендзевицкий – 39
    жена Екатерина – 37
    сын Станислав – 14
    18. Антоний Островский – 40
    19. Амельян Герман – 60
    20. Антоний Жолнерович – 29
    21. Феодор Волынец – 59
    жена Наталия – 58
    сын Викентий – 19
    дочь Йозефина – 20
    22. Иван Дурейко – 39
    23. Иван Веремей – 47
    24. Адам Вяжевич – 15
    25. Яким Вяжевич – 11
    26. Мария Вяжевич – 48
    27. Палания Устиновичовна – 37
    28. Наста Климеонковна – 33
    29. Антонина Вяжевичовна – 18
    30. Агата Вяжевичовна – 13
    31. Салавьян Кислы – 26
    жена Екатерина – 26
    сын Иван - 2
    дочь Теофиля – 4
    32. Мирон Кислы – 24
    33. Иван Клименок – 17
    34. Феликс Беланович – 26
    жена Марта – 28
    сын Клемент – 2
    дочь Анна – 1
    35. Апанас Кривошия – 40
    жена Наста – 28
    сыновья: Иван – 16
    Иван – 12
    Дочь Уляна – 15
    36. Иван Чайковский – 32
    жена Агата – 28
    дочери: Мария – 5
    Екатерина – 2
    сестра Малания – 26
    37. Осип Буславский – 11
    38. Лукаш Мороз – 43
    сын Осип – 12
    дочери: Гриппина –14
    Марцеля – 13
    Мария – 8
    Екатерина – 3.
    malco, Свет и С. Ж. нравится это.
  5. Деревня Лясполе.
    Домохозяева:
    Григельчик
    Селявко
    Филистович


    upload_2015-7-22_22-49-46.png
    С. Ж. нравится это.
  6. Деревня Сенище.
    Домовладельцы - Савчиц.

    upload_2015-7-22_22-41-52.png

    Говорим Сенище - подразумеваем Савчиц.
    baster1954, ник1960 и С. Ж. нравится это.
  7. Деревня Рецковичи (Редьковичи)
    Домохозяева:
    Гамолка
    Григельчик
    Дурович
    Игнатович
    Жолнерович
    Кривошия
    Ничиперович
    Раковский
    Сыч
    Шилко


    upload_2015-7-22_22-32-20.png

    Кажется найдена колыбель Жолнеровичей и Григельчиков.
    С. Ж. нравится это.
  8. Деревня Похомово (Пахомово)
    Домохозяева:
    Козленский
    Савчиц
    Сак
    Сухий

    upload_2015-7-10_20-9-8.png
    С. Ж. нравится это.
  9. В традиционной советской исторической литературе побег крестьян от помещиков рассматривался в качестве пассивной формы классовой борьбы, как своеобразный ответ крестьян на усиление эксплуатации. Между тем, вряд ли можно уложить это явление в данные жесткие рамки. Мы предлагаем рассмотреть исторический феномен " побег крестьянина от помещика" на примере Усольской вотчины гр. Владимира Григорьевича Орлова, выбрав временем первую четверть XIX в.

    Владимир Григорьевич Орлов (1743 - 1831) являлся одним из братьев известного екатерининского фаворита Г.Г.Орлова. Пользуясь его положением, он в 1768 г. произвел обмен разбросанных по стране поместий на одну латифундию, занимающую территорию так называемой Самарской Луки, живописнейшего и выгодного в экономическом плане места, там где Волга в районе Ставрополя, Самары и Сызрани делает значительный крюк. Вотчинным центром этого огромного поместья стало с.Усолье, по наименованию которого и закрепилось название вотчины. В 1780 г. Самара с округой была включена в Симбирское наместничество, а в 1796 г. Самарский уезд оказался в составе созданной Симбирской губернии.

    В.Г.Орлов приезжал на новые земли весьма редко. Он занимал должность президента Академии наук, а в 1774 г. после падения брата Григория переехал в другое свое имение, в с. Отраду Серпуховского уезда московской губернии.

    В Ульяновском государственном архиве хранится значительный по объему массив документов, относящийся к Усольской вотчине и охватывающий период с конца XYIII до начала XX в.в., который позволяет приступить к исследованию проблемы.

    Усольская вотчина состояла из шести волостей (Аскульская, Усольская, Покровская, Рождественская, Воскресенская, Жигулевская), включающие от двух до семи сел и деревень. Населенные пункты были довольно многочисленными, как типичный пример, можно отметить деревню Бахилову Аскульской волости, где согласно ревизским сказкам 1816 г. имелось 245 мужчин и 298 женщин. В большинстве это были русские села и деревни, в других проживали чуваши и мордва.

    Крестьяне занимались землепашеством, кроме того, ловили рыбу, занимались разнообразным ремеслом, в том числе бочарным и столярным. С 1806 г. барщина была значительно потеснена денежным оброком, составляющим 10 руб. с души. В 1815 г., в связи с падением курса ассигнаций, он был увеличен до 12 руб. Сохранялся натуральный оброк. В год с тягла собиралось: 10 яиц, 1 курица, половина барана, полфунта масла, пол аршина сермяжного сукна.

    О благосостоянии типичной крестьянской семьи можно судить на примере раздела крестьянина В.Клюева с приемышем его А.Алексеевым (декабрь 1813 г.), когда к В.Клюеву отошли изба новая с сенями, 3 езжалых лошади, 1 жеребец, 2 коровы, 1 подтелок, 3 овцы, 8 овинов пшеницы, 3 овина овса, 4 четверти ржи и 1 осмина гороха. А.Алексеев получил избу старую с амбаром, 3 езжалых лошади. 2 коровы, 4 овцы, половину хлеба.

    Управление крестьянами осуществлялось Усольской вотчинной конторой, во главе которой в данной время стоял "правитель" В.Фомин. Судя по документам, это был талантливый управленец, хорошо знавший подчиненное ему хозяйство. Он отличался "умеренными аппетитами", пресекал злоупотребления волостных или конторских служителей, заслужил доверие гр. В.Г.Орлова. Важнейшие вопросы согласовывались с домовой графской конторой в Москве. С 1800 по 1825 г. сам граф в Усольской вотчине не был ни разу.

    В.Г.Орлов требовал безотлогательного сбора оброчных денег. В 1810 г. раздраженный растущими невыплатами, он пишет в Усолье: " Василий Фомин! Неплательщиков оброку...не отдать ли без очереди в нынешней набор в рекруты. О сем тебе подумать и донести докладом, сколько таковых отдать без очереди и из которых именно селений. Исполнением сего не мешкай...Долго ли сим негодяям жить на хороших землях и не платить самого малого оброку..." Действительно, крестьяне не торопились выплачивать оброчные деньги. В другом письме граф жаловался: " Вот уже 5 лет, как они поставлены, по просьбе и доброй их воле. И тогда он был очень умеренный, а ныне самый малый...За милость мою оказанную крестьянам вместо благодарности платят они так худо, несу убыток, терплю скуку и досаду."

    Помещичьи крестьяне не считали свое крепостное состояние лучшим из возможных, многие из них, при наличии выбора, перешли бы в иное положение. Прекрасно это характеризует случай 1805 г, когда крестьянин с.Подгор Рождественской волости А.Борисов подал прошение в Самарский уездный окружной суд о том, что он, как солдатский сын, неправильно записан в графские крепостные. На это В.Фомин в письме В.Г.Орлову отреагировал так: " Сие дело полагаю хотя с тратой интереса домогаться в Нижнем месте решить в пользу Вашего Сиятельства, в противном случае другие подобно сему тоже предпримут" . Действительно, вотчинным властям было чего опасаться, тем более, что дело А.Борисов выиграл.

    Однако, все вышесказанное не означало, что крестьяне, или дворовые готовы были предпринимать рискованные шаги для достижения свободы.

    Беглые крестьяне представляли собой не очень распространенное, но привычное для того времени явление. Редкая деревня не имела беглого из своей среды. Так в 1812 г. из 8 селений Усольской волости скрывшихся не имелось только в двух. И вотчинным властям, и крестьянам побег (или уход, утекание, по тогдашней обыденной терминологии) представлялся явлением не выходящим за рамки традиционного, привычного. Более того, за предшествующие десятилетия складываются определенные стереотипы, схемы. Места, куда убегали усольские крестьяне весьма ограничены, наиболее популярным местом побегов оказывалась Астрахань, затем Оренбург и Уральск, как словно туда уже были проторены дорожки(один добежал до Австрии). Так из 21 бежавшего по Усольской волости (1815 г.) 8 связаны с Астраханью: или "по слухам живут там", или уже так или иначе выявлены в этом южном волжском городе, причем "найден" вотчинными властями только один.

    Власти, со своей стороны как бы нехотя занимаются делами о побегах, порою забывая подать даже исковое заявление. Возьмем ту же Астрахань. Из года в год в реестрах бежавшим крестьянам указывается: по слухам проживает (или даже умер) в Астрахани, и что? Лишь в 1813 г. вотчинные власти, совместно домовая и Усольская конторы, предприняли попытку массового отыскания бежавших, когда нашли человека, способного отыскать графских беглецов в Астрахани, но, судя по документам, из всего этого, так ничего и не вышло. Еще пример. В 1825 г. вдруг выяснилось, что крестьянин д. Московки Усольского уезда С.Романов, как рапортовал волостной выборный в Усрольскую контору, "отлучился из дому уже третий год и якобы проживает в городе Уральске, в работе", но "явочное прошение об нем еще не подано."

    Механизм реагирования на уход крестьян властями раскручивался медленно и с остановками. Могло пройти более года, прежде чем вотчинная контора уясняла себе, что же произошло. В сентябре 1815 г. бежали два конных пастуха с. Рязани (Рязаново) Жегулевской влости Я.Ефремов и Е.Абрамов, украв две лошади из соседнего села помещика Кроткова. Односельчане беглецов-воров точно указали цель побега - местечко Бердах под Оренбургом, где у Е.Абрамова в казаках брат родной. Однако лишь в январе 1817 г. Усольская вотчинная контора решила выяснить - подано ли явочное прошение и потребовала отправки в Оренбург человека для сыскания беглецов.

    Не простым делом оказывалось составить реестр беглым, ибо не всегда волостные власти представляли реальную картину. Вот пример неразберихи. В с.Аскулы одноименной волости жил крестьянин В.Т.Московихин. В 1815 г. о нем имелись такие сведения: " Василий Тимофеевич Московихин, 29 лет, бежал в (1)800, но по 6-й ревизии с.Аскулы значится под N 66, приписанным к Кузьме Алексееву Корноухову сыном Антоном и переведен в д. Троицкую, где и в сказках написан и в рапорте Покровской волости от 23 октября (1)812 года N 138 сказано, что по ревизии в Троицком не значится и миром уверяют, что точно, в (1)800 году бежал со старины, который де и теперь находится в бегах, а по справке в конторе по ревизской д.Троицкой под N 17 действительно значится у Кузьмы Алексеева сыном Антоном, но умершим в (1)809 году." Путаное описание путаной ситуации, но главное, что конторские власти почти повторили, расширив и более запутав, то, что было записано о Московихине в 1812 г. За 3 года никто так и не удосужился выяснить, так бежал он, или нет. Вот более скромный случай. В бегах значился (1815 г.) житель с. Рождественского одноименной волости С.Дмитриев. Так бы ему и числиться сбежавшим, но волостные власти предприняли несложный, но выигрышный ход - напрямую обратились за справкой о беглеце к его односельчанам. Те в голос подтвердили, что С.Дмитриев никогда в бегах и не был. Случаи эти, конечно, не единичные.

    Теперь разберем вопрос: кто бежал и зачем бежал? Но вначале рассмотрим динамику побегов с 1789 по 1819 гг. Оказывается, что начиная за это время в бегах находилось по всей Усольской вотчине 91 человек. Из них известно, что бежали в 1789 г. 3 человека, в 1794 -1, в 1795 -0, в 1796 - 1, в 1797 - 3, в 1798 и 1799 гг. по 2, в 1800 - 7, в 1801 - 26, в 1802 - 1, в 1803 - 0, в 1804 - 2, в 1805 - 1, в 1806 - 0, в 1807 и 1808 гг. по 1, в 1809 - 0, в 1810 - 1, в 1811- 4, в 1812 - 5, в 1813 - 1, в 1814 - 3, в 1813 - 1, в 1816 - 2, в 1817 - 5, в 1819 - 2.

    Исключая 1801 г., о котором речь пойдет позже, по этим цифрам ничего сказать нельзя. Что происходит внутри страны, сменился ли монарх, началась ли смена курса, крепки финансы или нет, что творится во вне, ведет ли Россия войны и какие, какова внешняя торговля, что делается, наконец, внутри вотчины, сменился ли помещик, управляющий, изменились ли размер и форма повинностей- на все эти вопросы ответить нельзя, так как связи между числом убежавших и всем вышесказанным нет. Как капли из крана, время от времени утекает определенное и примерно одинаковое число крестьян. Значит причины лежат не в политико-экономической сфере, а в другой. Какой же?

    Рассмотрим теперь возраст бежавших. Крайние показатели 5 и 44 года, а в среднем 21 год. В свое время нами был подсчитан средний возраст поволжских революционеров начала ХХ века, причем оказалось эти же 21 год. Совпадение не случайное. Очевидно, оно показывает тот возраст, когда нарастает неудовлетворенность своим положением, отсутствием перспектив, что сочетается с неким (весьма преувеличенным) жизненным опытом, с уверенностью (реально - самоуверенностью) в том, что по силам найти лучшую долю, добиться ее. Максимализм, нигилизм, присущий этому возрасту - все сказывается здесь. Причина лежит не вне человека: рост податных и иных тягот, снижение жизненного уровня, а внутри его: как он воспринимает этот мир, свое в нем положение, как он, исходя из особенностей свой психики (холерик - меланхолик, склонен к риску - трус, агрессивен - миролюбив...) может отреагировать на это. Разное время, разное социальное положение диктовали разные поведенческие стереотипы, зачастую переводившие индивидов в разряд девиантов.

    Пойманные крестьяне с трудом объясняли причину побега. Представим слово одному из них, , И.Ф.Софронову, пойманному в 1813 г. в Москве. В его показании хорошо видны разные ли небезинтересные детали связанные с бегством. Итак, беглец пойман "по неимению письменного у себя виду, после священнического увещевания допрашиван и показал... От роду 19 лет, грамоте не умеет, холост...На исповеди и у святого причастия не припомнит когда был...Остался от оца своего и матери сиротой в малолетстве и не имел никого сродников и у кого в деревне Борковке и кем воспитан совершенно не упомнит, только знает, что отец его переведен в оную из деревни Бахиловой, неподалеку стоящей от Борковки, в коей он находился в работниках у тамошних крестьян Софрона и Василия Маминых,.. от коих года тому с два бежал без всякого от кого-либо подговору, от единственной глупости, однако ж, не учиня у них никакого законопротивного поступка и сносу. Шатался по разным местам. Под видом прохожего имел пропитание мирским подаянием. Пришел сюда, в Москву сего года в великий пост...Пристал на площади к поденщикам неизвестным ему каким-то крестьянам, работал с оными в поденной работе очисткой в сгоревших каменных палатах разного сору с землею на Покровке,.. там и ночлег имел в подвалах, о письменном виде никто не спрашивал...Наконец, будучи с каким-то неизвестным ему какого звания человеком, таковым же праздношатающимся, как и он, Софронов, в Таганке в трактире напившись пьяным, взят в таганскую часть..."

    Все довольно ясно, человек бежит, его никто не ищет, на новом месте до него нет никакого дела, живет он как может, и если бы ни эта пьянка на Таганке, то может быть стал бы он москвичем, пустил корни. Четко различима и фигура беглеца. Сирота, молодой человек, у которого на родине никаких перспектив не было, скорее всего из разряда "оторви, да брось". Конечно, он был не один такой, кто не мог шагнуть из своей страты вверх. Значит вопрос, опять таки, в психологии. Кому-то свое положение казалось естественно, кто-то терпел, кто-то (неустойчивая психика, завышенная самооценка и т.д.) уходил прочь.

    Еще один характерный путь побега - уход с паспортом (билетом) и не возвращение обратно. Из 91 таковых 12. Вряд ли, все ушедшие с документами (в Москву, Самару...) запасались ими с целью побега. Наверняка, большинство намеревалось вернуться. Но... Новый мир, большой и соблазнительный оказывался таким искушением, что противостоять ему было трудно. Как сравнить ту же Москву с ее перспективами, яркостью и волжскую деревню? Те, кто чувствовал, что найдет свое место в новой жизни предпочитали не возвращаться, тем паче, что риск быть пойманным оказывался минимальным.

    Из убежавших часть просто дети или подростки. 14 лет не исполнилось 14 нарушителям. Конечно, во многом это опасная, но все же детская шалость. Вот, например, в 1800 г. из Мордовской Борковки Покровской волости исчез мальчик чуть старше 5-ти лет. Проплутав где-то полторы недели он вернулся. Этого хватило, что бы он пополнил список беглецов, попал в число неблагонадежных и в 1811 г. был отдан в рекруты. Кто знает, может он стал одним из чудо-богатырей, спасших Родину в "грозу двенадцатого года".

    Бежавшие крестьяне, поплутав на чужбине нередко возвращались. Из тех же 91 бежавших, 28 вернулись добровольно, кто через несколько месяцев, кто спустя годы. То есть, 31 % посмотрев на мир, поискав лучшей доли, приходили к выводу, что хорошо везде, где нас нет. Процент этот значителен. Если они за это время не совершали уголовных преступлений, то помимо порки их ждало либо рекрутчина (6 человек), либо перевод в другой населенный пункт. Часть оставалась на своих прежних местах.

    Беглецы знали, что их ждет, в том довольно редком случае, если их найдут и если мирской сход и вотчинное начальство захотят их взять обратно. То же самое: отдание в рекруты, перевод в другое село. Но из 91 человека поймать удалось лишь 4-х, цифра ничтожная. Иными словами, не угроза наказания, весьма нереальная, сдерживала крестьян. Автор этих строк некогда служил в ВВ СССР, где бытовало основанное на опыте убеждение: "зек не бежит не потому, что не может, а потому, что не хочет." Думается провести определенные параллели оправданно. Те, кто не желал менять шило на мыло, подвергать себя даже не риску, а неизвестности, бросать привычный уклад, а таких большинство, это разумный консерватизм, те оставались на прежнем месте.

    Своя специфика у побегов женщин. Причин здесь всего две. Первая: физические оскорбления со стороны мужа. Такое редким, конечно, не было. Чаще всего браки заключались без оглядки на чувства "молодых". Либо их родители, либо вотчинные власти были озабочены совсем другими, меркантильными соображениями. (Сплошь и рядом встречалась "роковая" разница в возрасте, когда, как это имело место в д. Рязани Жегулевской волости, мужу было 10, а жене 19 лет, мужу 11, а жене 24 года.) Нелюбовь перерастала в побои, в ненависть. Кто-то, и таких большинство, терпело. Редко, но коса находила на камень. Терпение женщины лопалось, она собирала кое-какие пожитки и уходила от жестокого мужа, от немилосердной мужней родни.

    За 25 лет из Усольской вотчины пробовали уйти из своих деревень 4 женщины, из них 1 незамужняя и одна вдова. Вот характерная бытовая сценка из дела о побеге А. Ивановой из с. Березовки Рождественского уезда( 1825 г.): " Свекровь показала, что (в) самый тот день рассорилась она с Аленкой Ивановой и несколько времени от ссоры приехал ее (А.Ивановой) муж со снопами, вечером посылает жену свою по воду.., которая через ссору сказала мужу: не мой день, не иду. Муж ее (уговаривал) доброй совестью, которая пошла по воду с водой и ругает мужа неприязненно, муж, не стерпя, несколько ударил..." Соседи добавляют еще деталь: " Словом сказать, сделана утечка - что не в любовь своего мужа, вместо его земского Михаила..."

    Уходили к милому дружку. В 1810 г. из с. Рождественское того же уезда ушла дочь бывшего местного выборного Федосья Воробьева. Она направилась в одну из не далеких деревень, принадлежащую помещику Леманову, где сразу вышла замуж за тамошнего крестьянина. Ей к этому времени было уже 33 года, а учитывая строгие правила В.Г.Орлова об обязательном отдании в замужество вотчинных девушек, можно сделать вывод - что-то у нее было не то. Бегство к жениху со стороны, очевидно, оказывалось ее единственным шансом выйти за муж. Затем они переехали в близкую Самару, где и значились проживающими в 1816 г.

    А вот другой пример. В 1807 г. из с.Усолья одноименной волости убежала замужняя Аграфена Бирюкова. Выявили ее лишь в 1813 г. в Астрахани, где она бродяжничала. Всыпали ей 15 ударов плетей и собрались было отправить домой, но этому воспротивилось и сельское общество, ставившее ей в вину распутное поведение, и муж. Он показал: " Имею от роду 31 год, обрачен был (в) 1801 г. на вдове крестьянской дочери Аграфене Петровой (Бирюковой -К.В.), которая пожив со мною 2 года, учинила разные домашие покражи, бежав и год спустя переслана была из Уральска, потом, пожив года с два...тоже учинила разные домашние шалости и у посторонних соседев, бежала и где находилась...никаких слухов не было." В итоге эту, по складу характера склонную к шлянию женщину "совсем отлучили от вотчины" и ее взял к себе астраханский чиновник, а ее муж попросил разрешения у Духовного правления Симбирской губернии на второй брак, так как, по его словам, он "чувствует себя в полных летах и без браку прожить не может".

    Примерно в начале века из Усолья по смерти мужа ушла вместе с малым сыном Аксинья Иванова. Путь ее лежал в один из монастырей Саратовской губернии, где она и померла, прожив там 10 лет.

    Есть еще одна весьма специфическая разновидность побегов, когда крестьяне покидали насиженные места под влиянием каких-то слухов, распространявшихся со скоростью эпидемии.

    Популярны были слухи о некоей свободной и плодородной земле. Именно такой случай имел место в 1825 г. Крестьяне из разных сел нескольких волостей отправились на поиск новой земли.

    Вскоре они все по понятным причинам вернулись. Несчастных было жалко даже волостному начальству. Так, выборный Жегулевского волостного правления писал в Усольскую вотчинную контору: " ...Побег оных крестьян состоял только по разнесшемуся в простонародие о спокойном и выгодном повсеместно ложному слуху житье, и крестьяне учинили сие не от чего другого, как только от своего недоумения, а при том по большей части из пожилых лет и состояния бедного - и потому полагаю всех прописанных беглецов оставить пока при своем жительстве, которые от платежа оброка не отказываются...За глупость же их в тех селениях при мирских сходках в пример другим наказать розгами и записать в особую заведенную на то книгу."

    Очевидно, что исход 26 крестьян в 1801 г. связан с этими же причинами. Во-первых, больше половины (15 человек) приходится на 2 села (Валы и Александровка) одной Жегулевской волости. Во-вторых, все беглецы из Валов явились в этом же году и наоборот, из Александровки не вернулся никто, и найдены, они, кстати, тоже не были. Перед нами не индивидуальная, а групповая акция, преследующая цели в интересах тех, чьими представителями они являлись. Случай с жителями Валов показателен. Не найдя что искали ( воли, земли, правды...) все вернулись, что бы доложить об этом своему сообществу и жить дальше как и жили. Возможно на это повлияли слухи, разнесшиеся с воцарением Павла Петровича, связанные с новшествами в присяге новому царю, откуда и родились крестьянские надежды.

    Таким образом, можно сделать вывод. "Побег крестьян от помещика" в малой степени связан с изменениями в хозяйствовании, с ростом феодальной ренты, с политическими или внешнеполитическими событиями. Ежегодное количество бежавших, в целом, устойчиво, и резко не меняется. Побег является путем, по которому те, кто желает для себя большего и (или) нового могли удовлетворять свои желания. Кроме того, возможность и реализация побега - это как ветер, вырывающий тех, у кого не имелось прочной связи с родной почвой, а также тех, про которых можно сказать - "дурная кровь".

    http://histfac.narod.ru/kuznecov/pobeg.htm
    malco и С. Ж. нравится это.
  10. Ревизская сказка застенка Будища имения казенного 1795 год.
    Оседлые, здешней страны урожденные:

    1 двор.
    Яков Самойлов Клименко – 80
    Жена его Ульяна Петрова дочь – 50
    дети у них:
    Василий Яковлев - 32
    Жена Устина Григорова – 23
    Дети у них:
    Анисим – 4
    Роман – 3

    2 двор.
    Иван Иванов сын Дурович – 40
    Жена его Агрипина Васильева дочь – 32
    дети у них:
    1-ый сын Данило Яковлев - 20
    жена Авдотья дочь Петра – 20
    2-ый сын Яков - 15
    1-ая дочь Марьяна – 10
    2-ая дочь Анна – 5

    3 двор.
    Вдова Анна Георгиева Дурович – 44
    У нее сыновья:
    1-ый сын Степан Степанов – 15
    2-ой сын Емельян – 8
    Дочь Марута – 10

    4 двор.
    Михайло Яковлев сын Беланович – 42
    Жена Марьяна Яковлева – 38
    Дети у них:
    1-ый сын Христофор – 15
    2-ой сын Осип – 8
    Дочери:
    1-ая Марья – 10
    2-ая Агрипина - 5
    С. Ж. нравится это.
  11. Ревизские сказки от 1795 года 25 дня сентября, деревни Колочин (Колодчина) имения казенного:

    Первый двор.
    - Кондрат Иванов сын Сонич – 50 лет.
    - жена его Марута * – 50 лет.
    Дети у них:
    - Григорий – 19 лет.
    - Степан – 17 лет.
    - Николай – 5 лет.
    - Христина – 11 лет.

    Второй двор.
    - Емельян Костантинов сын Гамолко – 60 лет.
    - жена его Марина Михайлова дочь – 34 лет.
    Дети у них:
    - Максим – 18
    - Тимофей – 15
    - Георгий – 3.
    - Леонтий Михайлов сын Гамолко – 26 лет.
    - жена его Евдокия Антонова дочь – 20 лет.
    - вдова Наталия Осипова дочь – 60 лет.
    - у нее дочь Мелания Михайлова – 18 лет.

    Третий двор.
    - Осип Костантинов сын Гаврилик – 40
    - жена его Марья Степанова – 25 лет.
    - у них сын Иван – 10 лет.
    - 2-ой сын Данило – 5 лет.

    Четвертый двор.
    - Борис Иванов сын Гамолко – 30
    - жена его Агафия Васильева дочь – 25
    - дочь Катерына – 3

    Пятый двор.
    - Карп Петров сын Гаврилик – 39
    - жена его Анна Иванова дочь – 30
    - сын Григорий – 5.
    - дочь Катерына – 12.

    Шестой двор.
    - Осип Францисев сын Беланович – 27
    - жена его Дария Осипова дочь – 20
    - Михайло Осипов сын – 12 лет.
    - Фрол – 3 лет.
    - Аксинья Осипова дочь – 24 лет.

    Седьмой двор.
    - Василий Лукьянов сын Лашутка – 62
    - жена его Анна Иванова дочь – 50
    Дети его
    - Яков Васильев сын – 40 лет.
    Жена его Евдокия Венедиктова дочь - 25
    - 2-ой сын Прокофий Васильев – 15
    Дочь Вера – 20 лет.
    1-ый брат его вдовец Кондрат Лукьянов сын - 50
    Дети его:
    - сын Павел – 15
    Дочери:
    - Марта - 16
    - Ульяна – 8
    3-ий брат Анисим Лукьянов – 42
    - жена его Александра Осипова дочь – 30

    Восьмой двор.
    - вдова Арына Анисимова дочь (фамилия не указана) – 60
    - сын Артем Степанов – 50
    - сын Павел Степанов – 20

    Девятый двор.
    - Степан Петров сын Гаврилик – 39
    - жена его Евфросинья Васильева дочь – 25
    У них сын Лукьян – 5
    Жена брата его вдова Евдокия Михайлова дочь Гавриликова - 40
    У нее сын Демян – 9

    Десятый двор.
    - Онуфрий Кузмин сын Гаврилик – 60
    - жена его Ефросинья Емельянова дочь – 52
    - у них 1-ый сын Яким – 20
    - Якима жена Агафия Анисимова – 20
    - 2-ой сын Константин – 9
    - племянница Мелания Венедиктова дочь - 15
    malco нравится это.
  12. Вот загрузил. Попозжа обработаю.
    [​IMG]

    Вложения:

    Ната и С. Ж. нравится это.
  13. Домохозяева деревни Рыпчинъ (Рибчина, Рыбчано и т.д.)
    Буславский
    Гаврилик
    Гамолка (Гомолко)
    Дурейко
    Дурович
    Жолнерович
    Журиха
    Карпович
    Клименок
    Кривошия
    Коляда
    Малец
    Сак
    Сонич
    Филистович
    Яцукович


    upload_2015-6-28_12-45-37.png


    Как деревня Бояры – Вяжевичи, так и деревня Рипчина- это в первую очередь Клименок. Следующие за ними Журиха, идут с отставанием более чем в два раза.
  14. Домохозяева деревни Будзище:
    Дурович
    Клименок
    Сонич


    upload_2015-6-28_12-12-50.png
    С. Ж. нравится это.
  15. Домохозяева деревни Бояры:
    Беланович
    Вяжевич
    Гарлинский
    Дурович
    Клименок
    Лапковский
    Мороз
    Рожинский
    Судникович
    Ясинский

    upload_2015-6-28_11-57-33.png

    Как я и предполагал, деревня Бояры это Вяжевичи, безусловное большинство по всем параметрам. Ближайшие представители – Белановичи, следует с отставанием более чем в два раза.
    С. Ж. нравится это.